– Ну, с праздничком, мама. За твое здоровье.
Все молча пили и ели. После ужина Аля затеяла уборку в прихожей. Тщательно вымыла пол. А кованую банкетку, перевернутую ножками кверху, передвинула в кухню.
Отчим, допив шампанское, полез на свою стремянку за основными источниками удовольствия. За водкой и травкой. Он был еще совершенно трезв. Но как-то не так встал, что ли. Прочная дубовая стремянка под его ногами вдруг треснула, он попытался удержаться за стены, но ладони соскользнули. И он упал. Не успел даже вскрикнуть, кованая ножка банкетки впилась в его висок. Толя умер мгновенно.
Мать вызвала «Скорую» и полицию. Пришел тот самый дядя Вася. Капитан Василий Егоров, бессменный следователь в районном ОВД. Он не раз уже собирался в отставку, давно пришел пенсионный возраст, но всякий раз что-то случалось. То один преемник запьет, то другого поймают на взятках, и опять нужен Егоров.
Он очень внимательно осмотрел место гибели, всю квартиру. Задавал вопросы. «Кто-то был у вас в гостях?», «Ссоры не было между вами?», «Сколько он выпил?».
Мать рассказала все, как было. Испуганно спросила:
– А почему ты это спрашиваешь, Вася? Ты что, нас подозреваешь в чем-то?
– Так просто положено. Прежде чем вынести решение о несчастном случае, следователь обязан исключить насильственную смерть. И обосновать, приложив заключения экспертизы. Так что я возьму у вас то, что требуется рассмотреть, подумаю. Уточним, что он пил, что ел, как развалилась эта дубовая дура. Стремянка очень крепкая у вас. Не летел ли он с ускорением…
Тело отчима увезли, дядя Вася уехал с пакетом того, что может быть уликами. Аля и мать разошлись по разным комнатам, и каждая всю ночь рассматривала свою темноту. Так прошли длинные праздники с выходными. Аля ушла на работу. А вечером понедельника вошла в кабинет капитана Егорова.
– Лучше я сама все расскажу, дядя Вася, чем ждать, пока вы за мной придете. И не хочу, чтобы мать слышала. Я все рассчитала. Все думают, что я тупая, а у меня получилось. Вот бумажки. Его рост, метры кухни, расстояние, с которого можно было упасть виском на ножку. Перед этим полночи лобзиком подпиливала верхнюю ступеньку стремянки, вы, наверное, видели. Банкетку с железными ножками поставила на таком расстоянии, чтобы он упал на ножки головой. А в его шампанском и торте двадцать ампул вот этого препарата – это наркоз для животных. Мы достаем для клиник, где этого нет.
– Интересная работа, – разглядывал дядя Вася листок с чертежом и цифрами. – А теперь давай с самого начала. Что он тебе сделал? За что ты его так ненавидела?
Аля рассказала о Марсике.
– Это вся причина? А не хочешь рассказать, как вы вообще жили? Как он к тебе относился?
Аля хотела по привычке сказать, что нормально, приносил деньги и еду. И вдруг поняла, что ситуация совсем изменилась. Его уже не посадят, а ей все равно тюрьма. И рассказала все. С того момента, как он вошел. В подробностях, в деталях каждого дня, в каплях своей крови и кипящем море непролитых слез. Дядя Вася слушал спокойно, не перебивая. Только в конце уточнил:
– И ты настаиваешь на том, что сделала это только из-за котенка?
– Да, – твердо ответила Аля. – И на суде так скажу.
– Иди домой. Никому ничего не говори. Я сам приду к вам со своими выводами.
Он пришел к ним через два дня.
– Не стал вызывать в отделение. Вы обе в очень плохом состоянии. Зашел сообщить. Дело закрыл, следствие пришло к выводу: «Несчастный случай». Можете его хоронить. А тебе, Аля, нужно серьезно заняться своим здоровьем. Возьми отпуск, съезди куда-то отдохнуть. Все, что ты мне наговорила, не подтвердилось. Тебе приснился страшный сон, девочка. Мой совет: забудь.
Несколько дней прошли для Али в плотном тумане. Они похоронили отчима. Мать совсем слегла. А сама Аля опять перестала справляться со своим мозгом. Опять память стала что-то терять. Черными, плотными, безвоздушными ночами Аля уже не знала, что было на самом деле, что она придумала и рассчитала.
Но однажды она встретилась на улице с женой дяди Васи. Разговорились. К ним подошла еще одна соседка.
– Попросить я тебя хотела, Галя. Ты своему мужу не скажешь, чтобы к нашим соседям зашел? Невозможно жить. Орут ночи напролет. А у нас ребенок.
– Я скажу, конечно, – ответила жена Егорова. – Может, он и успеет, как должностное лицо. Вася ведь на пенсию собрался. Возраст, говорит, не справляюсь. Ему начальник вынес выговор и лишил тринадцатой зарплаты.
– Что натворил?
– Да ерунда вообще-то. По ошибке закрытое дело отправил не в архив, как положено, а утилизировал. Говорит, там много ненужного мусора было. Я вообще рада до смерти. Хоть в деревню съездим. Всю жизнь провели как на вулкане. Наконец отдохнем.