К девяти часам вечера детей уложили спать. В беседке на Юлькином участке, прямо на засыпанном снегом столе, разложили все необходимое – зерно и монетки, зеркало, плошку с водой, курицу, одолженную у Натальи Тимофеевны и посаженную во взятую у соседей клетку для попугая. Глины не нашли и замесили из муки и воды небольшой кусочек теста, решив, что сойдет. Ждали только петуха.
Соседка сказала, что он у нее чуть ли не бойцовый, характер имеет скверный, если что не по нраву, клюнуть может, так что пообещала к нужному часу прийти сама, чтобы не подвергать городских дамочек ненужному риску. С каждой минутой Юлька отчего-то напрягалась все больше. Петуха, что ли, боялась? На всякий случай Жужу она заперла в доме, не понимая, как отреагирует собака сразу на двух птиц. Заодно проверила Женьку, дочка сладко спала, смешно вытянув губы трубочкой. Точно так же делал Олег.
К тому моменту, как появилась Наталья Тимофеевна, под мышкой которой сидел большой коричнево-белый петух с красным гребешком, у Юльки уже совсем замерзли ноги.
– Ну что, все готово у вас? – хрипло спросила соседка, сегодня повязавшая поверх шубы яркий платок. – Выпускаю Елизара?
– Кого? – не поняла Юлька.
– Петуха моего так зовут. Елизар. А что? Каждая животина должна имя иметь. Я – женщина одинокая, иной раз и словом перекинуться не с кем. А в сарай придешь, корма птицам задашь, поговоришь с ними, по имени покличешь, и все не одна.
Петух, отпущенный хозяйкой, сделал первые шаги по столу, смешно задирая лапы. Аглая, прижав ладони в варежках к раскрасневшемуся на морозе лицу, блестящими глазами наблюдала за петухом. Какой же она все-таки еще ребенок! Вера стояла рядом, спокойная и невозмутимая, но Юлька чувствовала, что происходящее подругу развлекает.
Елизар тем временем лениво двинулся было к клетке с курицей. Аглая замерла, но петух остановился, повернулся в другую сторону, покосился на кучку зерна с монетками, а потом повернул голову, вальяжно прошагал до лежащего на столе зеркальца и тюкнул его клювом. Дзынь!
– Ну вот, Глаша, твой суженый будет всю жизнь носить тебя на руках и баловать до невозможности, – заключила Вера. – Светлана Капитоновна вчера так говорила.
– Знать бы еще, кто этот самый суженый, – проворчала Аглая, но видно было, что девушка довольна результатом. Что ж, гадание не предсказало ей в будущем ни мужа-изменника, ни алкоголика. Как тут не радоваться?
– Все? Пойду я? – буднично спросила соседка, сгребла Елизара под мышку и прихватила клетку с несушкой.
– Спасибо вам, Наталья Тимофеевна, – искренне поблагодарила Юлька. – Давайте мы вас чаем напоим. Вы нам так помогли, а мы вас даже в дом не приглашаем.
– Да уж ночь на дворе, поздно чаевничать-то, – с усмешкой сказала пожилая женщина. – А труда мне было немного. Вас развлекла, да сама юность вспомнила. Уж как мы до гадания охочи тогда были, уж как охочи!
– Да, нам Светлана Капитоновна вчера рассказывала.
Соседка бросила быстрый взгляд из-под бровей, острый, недобрый.
– Вы Светку-то меньше слушайте, – сказала она с неприятным смешком. – Она и соврет, недорого возьмет. А может, с годами из памяти стирается, как на самом деле было. Каждый человек хочет верить в то, что ему удобно и выгодно.
Соседка ушла, отправилась в родительский дом Вера, Аглая убирала в беседке, Юлька вернулась в тепло и, с удовольствием скинув стылые ботинки и сунув ноги в шерстяные носки, а сверху в войлочные тапки, блаженно зажмурилась. Хорошо! У нее вообще было хорошее настроение: опасения по поводу гадания не сбылись, вечер прошел спокойно, петух никого не клюнул, Аглая казалась довольной.
В общем, спать Юлька легла в прекрасном расположении духа и проснулась, чувствуя себя выспавшейся, как всегда в Сазонове. Часы показывали начало восьмого, на соседней кровати безмятежно спала, разметавшись во сне, Женя, а в ногах скреблась, жалобно поскуливая, Жужа.
– Что, во двор тебя выпустить? – догадалась Юлька и спустила ноги с кровати, натягивая теплые тапки, ибо пол поутру был холодным.
На плечи она накинула теплый платок, по дороге заботливо укрыла дочку одеялом – комната за ночь немного выстыла, надо топить. В гостиной на диване, отвернувшись к стенке, дрыхла Аглая. Ну да, пусть спит, отпуск есть отпуск! Собака тыкалась в ноги, словно просила не мешкать, и Юлька заторопилась, чтобы не мучить животину. У порога стояли Аглаины угги, почему-то припорошенные снегом. Странно, с вечера снег точно должен был растаять. Или Аглая с утра пораньше куда-то выходила?