– В аэропорт. Надо ехать в аэропорт.
– Но вы же все проверили. – Он уже был в холле и шарил в шкафу в поисках подходящей куртки.
– Мы проверяли Марту Артемовну Волкову. А что, если она прилетела с чужим паспортом? И помог ей в этом школьный друг.
– Это безумие, Надежда.
Он обулся в высокие кроссовки, помог ей влезть в мешковатую куртку.
– Согласна, – загадочно снова улыбнулась она. – Надежда безумна, но она вдруг появилась. Едем!
Она искусала губы до состояния переспевшей вишни. Артем покосился на нее и подумал, что, если она еще раз пройдется по ним зубами, точно брызнет кровь.
– Но этого не может быть, – пробормотала она с досадой, стукнув себя по раскрытой ладони кулаком. – Она точно прилетела! Я это чувствую.
– Каким образом, Надежда? Ее загранпаспорт остался дома. Мы все проверили вместе с сотрудниками аэропорта.
Артем уставился сквозь стекло машины на огромную лужу, пузырившуюся под проливным декабрьским дождем. Вдруг представил себе Марту, вымокшую, съежившуюся, продрогшую, как бездомный котенок. В горле защемило.
– Януш Козловски так же не пересекал границы, – проговорил он, отвлекая себя от страданий.
– Я, если честно, не думала, что она полетит с его паспортом. Загримировать шестнадцатилетнюю девочку под парня сложно. Особенно когда у тебя такие волосы.
– Какие? – Он вопросительно уставился на соседку.
– Длинные и кудрявые.
Надежда достала телефон, поискала что-то в памяти и неожиданно сунула ему под нос фото дочери. Взрослой красивой Марты.
Господи, он не видел свою девочку уже полгода! Она отказывалась отвечать на его видеозвонки, просто по телефону говорила скудно, односложно. И было это месяца три назад.
Он все упустил! Принимал ее недовольство на свой счет. Ему и в голову не приходило, что она может быть просто несчастна там – в чужой стране.
– Да такие волосы под париком спрятать сложно. И под шапкой тоже.
Он покосился на ее короткую стрижку.
– Но как-то она в страну попала! – возмущенно отозвалась Надя.
– Но почему вы так уверены, что она здесь?
Артем неожиданно подумал, что запросто доверился незнакомому человеку. Впустил ее в дом, в свои проблемы. А она ему даже служебного удостоверения не показала. Нет, сотрудникам аэропорта ей пришлось его продемонстрировать. Он краем глаза уловил, что она не врала, все так и есть – она сотрудник Следственного комитета.
Но все равно было как-то не по себе. Наврала, во‑первых. Пробралась в дом по предварительному сговору с его бывшей женой. Во-вторых, произвела несанкционированный осмотр, пускай поверхностный. Но все же…
– Не знаю… Просто чувствую, и все. Объяснить не могу. – Надежда пожала плечами. Огромная куртка еле шевельнулась. – Марта точно прилетела сюда. Больше ей некуда деваться. У нее нет другого пристанища. Здесь ее отец. И прилетела она по чужому паспорту. Но как установить, по чьему именно? И если она прилетела, то в гостиницу заселилась по нему же. И что?
– Что?
В логике отказать ей было сложно. Рассуждала она здраво.
– А то! Мы можем искать ее сколько угодно, если она не решит сама объявиться. А она не решит!
– Почему? – возмутился он. – Я ее отец и…
– И отец будет вынужден вернуть ее матери. – Ее зубы снова вцепились в нижнюю губу. Но молчала она недолго. – Надо что-то придумать. То, что позволит ей поверить отцу, а вам – вернуть ее. Насовсем. Вы ведь этого хотите?
– Я? – Он растерялся. – Наверное… Я даже не думал… Вернее, и мечтать не мог, что Марта захочет жить в моем доме! Она разговаривать со мной почти перестала. Три месяца не слышал ее голоса! Я подумал, что она меня презирает и все такое.
– Что вообще вы знаете о подростках, Артем Леонидович? – Она устало вздохнула. – Когда умер мой муж, сыну было столько же, сколько вашей Марте сейчас. Он очень переживал. Очень! И вместо того, чтобы объединить свои страдания с моими, он вдруг принялся искать виноватых в его смерти. И нашел. Меня! Начал вспоминать все наши ссоры с мужем, упреки. Неприготовленные вовремя завтраки. Невыглаженные рубашки. Мой сын, мое чадо упрекало меня в том, что я была отвратительной женой, просмотрела его болезнь, и поэтому его отец умер. Начал следить за мной. Думал, что у меня армия любовников. Потом вдруг заговорил о бизнесе, оставленном в наследство отцом: я не имею права на эти деньги и все такое… Ну и я…
Надежда вдруг умолкла. Горестные складки залегли от уголков рта к подбородку.
– И я терпела, – произнесла она, не дождавшись его вопроса. – Перво-наперво отказалась от денег его отца. Не оправдывалась, когда он меня упрекал. Не ставила на место, если он вдруг дурно обходился с моими коллегами, решившими заглянуть на кофе. Я терпела и ждала.