Макаллан опустился рядом с ним на колени и провел ладонями по ноге Герна Амдура.
– Нога сломана, – спокойно сказал целитель, – необходимо ее вправить.
– У нас нет времени. Зафиксируй ногу, чтобы он мог доехать до Кастрии.
– Нет! Только не в Кастрию! – воскликнул Герн и схватил Карадура за руку. – Милорд, я могу ехать с вами…
– Нет, ты отправишься в Кастрию, – твердо сказал Карадур.
– Нужно выпрямить ногу, а потом наложить шину. – Макаллан вытащил из сумки плоский кусок дерева. – Дайте ему бренди. – Кто-то протянул Герну кожаную фляжку. – Это не займет много времени, если ты сумеешь не дергаться. Нужно, чтобы кто-то его подержал…
– Я это сделаю, – сказал лорд-дракон и повернулся так, чтобы Герн мог на него опереться спиной, а потом обнял двумя руками хрупкое тело юноши. – Если хочешь, кричи.
Но Герн не закричал и не пошевелился, лишь однажды застонал, когда Макаллан выпрямлял сломанную ногу и фиксировал шину при помощи куска ткани и бечевки.
– Готово, – сказал целитель своему пациенту. – Ты отлично справился. А теперь глотни еще бренди.
Герн поднес флягу к губам. В мерцающем свете луны его лицо казалось смертельно бледным.
– Деннис будет мной недоволен, – едва слышно проговорил юноша. – Я обещал ему, что буду их защищать.
– Твой брат может обратить свой гнев на меня. Я должен был обеспечить безопасность его семьи, но не справился с этой задачей. Карадур обнял юношу за плечи и легко поставил его на ноги. – Арн, отдай ему копье. Герн, ты отправишься в Кастрию в сопровождении двух солдат. Ты должен отдохнуть и поправиться, чтобы заботиться о матери. Сейчас это твоя главная задача.
В доме на Хребте Колла мужчины делали ставки.
– Пенни на кошку, – вопил Блейн.
Ниле, помогавший поймать кошку, швырнул в Блейна башмаком и промахнулся. Один из псов подхватил башмак и утащил в сторону.
– Пенни? Блейн, ты ловкач. Десять пенни.
– Двадцать на петуха, – вмешался Эдан. Именно он придумал посадить в одну бочку дикую кошку и красного бойцового петуха. Кошка сильно поцарапала двух мужчин, а петух едва не выклевал Эдану глаз.
Шум стоял оглушительный. Еще немного, и старик спустится сверху и начнет орать. Пусть только сунется, решил Трейон Унамира, он порвет старому пьянице глотку, в точности, как кошка сейчас поступит с обалдевшим петухом. Конечно, у петуха были острые шпоры и крепкий клюв, но у кошки имелись зубы, и когти, и глаза, способные видеть в темноте, а еще охотничий инстинкт. Он поднял свой мех. В нем плескался мериньяк, напиток богов с волшебным вкусом огненного меда.
В подвалах его деда стояло шесть бочек мериньяка, теперь их осталось только пять. Он улыбнулся, вспомнив ночную работу. Это только начало, но для первого раза у них получилось неплохо. Старый пьянчуга, его дед, способен лишь красть овец и разорять доверчивых крестьян, когда Карадур Атани далеко. Трейон не видел будущего в краже овец, да и удовольствия от этого не получал. Теперь, когда у него появились лошади, маленький отряд разбойников сможет гораздо больше. На лошадях они могут добраться до любого конца Иппы – нет, пожалуй, всей Риоки. Отряд скоро увеличится. Он уже видел себя скачущим во главе сотни разбойников… Банда Бастарда, будут называть его люди – ему правилось такое название.
Сначала он намеревался лишь украсть лошадей, а не убивать, но дерзость старого воина, напавшего на него с мечом в руках, вызвала у Трейона ярость. Мысль спалить дом пришла в самый последний момент. Тем не менее, он с удовольствием наблюдал за пожаром. Трейон всегда любил смотреть на огонь.
Шум, доносившийся из бочки, начал ему надоедать.
– Кончай это, – сказал он Эдану. – Выпусти их.
Люди тупо вытаращились на него.
Эдан хотел возразить, но потом передумал и лягнул Эдрикав бок.
– Вставай. Мы их выпускаем.
Они с опаской открыли крышку бочки. Наружу выбрался покрытый кровью кот. Ниле испустил радостный вопль и протянул руку. Плати мне!
Они принялись спорить из-за выигрыша.
– Заткнитесь, – велел Трейон.
Он не повысил голоса, но все сразу же притихли. Его люди, кроме круглых дураков и последних пьяниц, учились быстро. К сожалению, пока они способны его сопровождать и стрелять из лука, ему нужны даже самые глупые. Но они хотя бы научились ему не лгать. Вожак разбойничьей шайки презирал ложь – от нее Трейона в буквальном смысле тошнило. В первую же неделю после своего появления он предупредил слуг деда – трусов, лгавших с такой же легкостью, как дышали, что ненавидит лгунов. Он сказал, что моментально распознает любой обман. Конечно, ему не поверили. Теперь сомневающихся не осталось.