Раймонд не удержался и сплюнул:
— И ты ему доверяешь, Боже правый!
Добрый человек мягко улыбнулся.
— Послушай, я считаю, что он уже достаточно близко подошел к добру и истинной вере, если он просит нас указать ему путь и просветить его… Если он сможет воспринять эту истину, остальное приложится. Во всяком случае, семья Клергов издавна была устремлена к добру, несмотря на то, что у них в роду столько священников. А в его случае, он сослужил нам добрую службу… — Андрю помедлил немного и продолжил. — Мой добрый друг Гийом отдохнет у Бенетов. Он знает, что его жена, Гайларда Отье, поднимется сюда из Акса, на свадьбу своего брата, ну и навестить родителей. Он думает воспользоваться этим и узнать, как там дети… Что ни говори, а отцу забыть своих детей, пусть и земных, ох как не просто… И я тоже завтра утром собираюсь навестить мою бедную Брунетту и внучка Раймонда.
— Ты хотел меня видеть… — тихо произнес Раймонд Маури.
— Ты добрый верующий, Раймонд, — ответил бывший ткач, а по его лицу пробегали лунные блики. — Ты знаешь, что мы можем рассчитывать на тебя и на всю твою семью. Ты и твой сын Гийом, вы не только приняли нашу веру, но и преданно помогаете Церкви Божией спасать души. Теперь слушай внимательно. Твой второй сын Пейре, который сейчас нанялся пастухом в Разес, на следующей неделе поднимется сюда с одним нашим другом с низины, из Лиму, откуда пришел и я сам. Тогда настанет ваша очередь, Гийома и твоя, сопровождать этого человека, доброго верующего, до места его назначения. Вы знаете дорогу так же хорошо, как и я, потому что он держит путь прямо к Изаурам в Ларнат. Там наверху, он должен встретиться с нашим Старшим, Пейре из Акса, для которого он несет срочное послание, а также с его сыном Жаумом, который, насколько я знаю, проповедует как спустившийся с небес ангел. Ты никогда его не слышал? Он совсем не такой, как я.
По лицу доброго человека промелькнула тень улыбки. Он помолчал немного, а потом его голос вновь раздался в ночной тишине.
— Ты знаешь, что сейчас с нами новые молодые христиане, преисполненные мудрости и мужества… Кажется, наша маленькая Церковь крепнет, Раймонд. Если Бог так захочет, мы приведем еще многих верующих к Спасению.
— Это правда, — спокойно заметил Раймонд, — мы слишком быстро поверили, что еще несколько лет — и Церковь исчезнет из этого мира… Ты помнишь, во времена нашей юности, многих ли добрых людей мы знали или встречали? Ведь ты сам для того, чтобы встретиться с ними, пересек Пиринеи… Но тогда я уже имел жену и ребенка. Ты ведь никогда не был женат, Андрю, ты всегда проносился как ветер, и единственное семя, которое ты заронил по воле природы — это бедная Бруна. Но ведь ты занимался ею только время от времени… — Он кинул взгляд на Азалаис. Она сидела, опершись о стену, почти скрытая во мраке. Потом ткач продолжил тем же тоном. — Как нам дальше быть, нам, бедным людям, чтобы и дальше почитать Бога и его Сына Иисуса Христа, и чтобы быть уверенными, что наши души спасутся в вере наших отцов и добрых христиан? После ужасного костра в Монсегюре, после бесчинств папской Инквизиции и солдат короля, несмотря на всю добрую волю нашего графа, добрых людей почти уже не осталось. Те, кто избежал костра, ушли в Ломбардию… Эти проклятые братья — проповедники громогласно вещают в церквах о гневе Божием, и люди больше не смеются над этим… Сколько наших людей умирает, как скотина, без утешения для своих душ, без надежды достичь Царства Божьего…
Добрый человек вздохнул.
— Я, так же, как и ты, Раймонд, очень долго искал, и наконец нашел то, что мне нужно. Возможно, было бы лучше, если бы ты тогда последовал за мной… Я совершил путешествие в Италию, где наша Церковь еще жива, со своими правилами, своими диаконами и епископами. И там, в Ломбардии, я присоединился к благородным господам из Акса. Меня, Андре Тавернье, бедного ткача из Праде, учили вместе с ними, и вместе с ними я получил откровение; и в одно время с ними меня крестили и приняли на службу святой Церкви. Вместе с ними, и с несколькими другими братьями, в Рождество 1299 года я вернулся сюда, в эту землю, чтобы вернуть ее истинной вере… И тогда я понял, что все мы должны, не считаясь с потерями, делать все, что в наших силах, для вас, наших добрых верующих, чтобы помогать вам держаться этой доброй веры и привести вас к счастливому концу в Боге. И мы будем делать все, чтобы появлялись новые верующие. Вот поэтому Тавернье умер для этого мира, но для Бога родился христианин Андрю де Праде.