Я одновременно рад его присутствию и нет. Мысль о том, что Святослав снова всех спасет сводит меня с ума, но при этом я готов на что угодно, только бы быстрее начались поиски Зои. Судя по рассказу этого вологодского урода, она упала недалеко и могла бы уже добраться до чек-поинта сама. Но раз ее здесь нет, значит случилось что-то действительно серьезное.
– Свят! – вопит Гарик. – Ты вовремя. Мы опять потеряли Воронцову.
Святослав хмурится, внимательно смотрит на собак и меня, а потом спрашивает:
– Что произошло?
– Один придурок столкнул ее в овраг, – говорю я.
– Это ты так решил, Даня, – одергивает меня Гарик и объясняет Святу: – Каюр из Вологды сказал, что увидел, как она сама спрыгнула на полном ходу в овраг. Собак остановить, чтобы помочь, он не смог. И по случайному стечению обстоятельств, наш Царевич вчера начистил ему рожу.
– Не было такого! – заявляю я. – Он сам упал!
– Даня, что случилось? – терпеливо уточняет Ремизов.
– Этот урод загнал собаку. И я не сдержался.
– А сейчас Зоя пропала?
– И он единственный свидетель. Говорит, она не в себе была.
– Вас даже на два дня одних оставить нельзя, да? – в сердцах спрашивает Свят, а мне становится стыдно. – Даниил, тебя собаки слушают?
– Угу…
– Вот тебе и угу… Тогда берешь себя в руки, и на базу. Катька тебе поможет. А мы с Гариком искать девчонку.
Я хочу сказать ему, что он неправ и что это я должен ехать на поиски Зои. Но я понимаю, что это не так. Что собаки – это действительно важно. Что Зоя, моя Зоя, переживает за них гораздо больше, чем за себя, и только реальная угроза их здоровью могла заставить ее бросить упряжку.
И потому я прошу:
– Роузи, вон та девочка с грустными глазами, на переднюю лапу припадает. Помогите мне ее усадить в нарты, а дальше я сам.
Ремизов одобрительно кивает. Мы устраиваем Роуз со всеми удобствами, и ребята уезжают. Я провожаю снегоходы тоскливым взглядом до тех пор, пока они не скрываются в лесу, громко хлопаю в ладони и спрашиваю:
– Ну что, Лаки? Позволишь Сильве собой командовать? – Лаки смешно склоняет голову на бок, против воли заставляя меня улыбаться.
Проверив упряжку несколько раз, я укрываю Роуз и убираю якорь.
Девушка-волонтер желает мне легкой дороги, а потом вдруг задумчиво произносит:
– Знаете, а еще одна упряжка, кажется, из Москвы, так и не дошла до этой точки.
– Хм, спасибо, – отвечаю я. – Обязательно передам на базу. Сопровождения ее тоже нет?
– Нет, – она растерянно разводит руками. – Времени много прошло.
– Много, – соглашаюсь я, отпускаю тормоз и командую:
– Вперед! Сильвер! Вперед!
И пес меня слышит. Нарты срываются с места, собаки послушно бегут вперед, а я пытаюсь унять бешеный стук сердца и без конца повторяю:
– Вперед! Сильва, вперед!
Вся дорога занимает не больше двадцати минут, и я даже толком не успеваю испугаться или прочувствовать. Сильвер уверенно держит средний темп, а Лаки и остальные легко принимают его лидерство. Только Роуз время от времени ноет и бросает на меня жалостливые взгляды. Я слишком поздно понимаю, что девочка выпрашивает вкусняшки.
На базе нас уже ждут. У финиша как всегда людно. Волонтер фиксирует время прибытия, щелкают затворы фотоаппаратов. От избыточного внимания Сильвер начинает беспокоиться. Встревоженная Катя кидается к Роузи, стоит мне только закрепить якорь.
– Свят звонил? – спрашиваю я. – Нашли?
– Звонил, – отвечает Катя. – Нашли. У Зои травмировано плечо.
К горлу подкатывает тошнота. На мое волнение Лаки тут же отзывается тоскливым воем, который подхватывает вся упряжка. Только Роуз, обласканная Катей, грызет вкусняшки.
– Как она? – спрашиваю я.
– Пока ничего не знаю. Но не замерзла и в сознании. Они привезут ее сюда и на машине поедут в город.
– Я поеду с ней!
Катька нервно кусает губу и напоминает:
– Сначала собаки. Их нужно устроить и покормить. Тут удобный вольер, кстати. И посмотреть, что с лапой Роуз. А все остальное решим. Ой, а где твой снегоход?
– Остался у последней контрольной точки.
– Нужно его забрать.
– Еще успеем, сейчас ребята вернутся.
Шарапова кивает, соглашаясь.
Мы едва успеваем накормить собак, когда у Кати звонит телефон. Она сердито стягивает перчатку, неуклюже и нервно стучит по экрану пальцем и наконец отвечает:
– Я слушаю, Свят.
Сердце колотится так, что темнеет в глазах. Да что со мной такое? Такое ощущение, что я схожу с ума. Я нервно кусаю щеки, пытаясь понять, кто звонит, но тщетно. Катя слушает внимательно и хмурится. И от одного ее вида меня накрывает приступом паники. Да, блин! Такого не было со времен старшей школы, когда Темка и Зайчик впервые притащили меня на закрытую горнолыжную трассу. Сильвер вертится у моих ног, тычется мокрым носом мне в ладони и тихо поскуливает. Лаки замерла у входа.