— Там сейчас небольшой беспорядок, но вы не обращайте внимания, — заметила Диана.
Опоздав на ужин, Антуан как раз за несколько минут до их прихода, закончил переодеваться и вышел к гостям. Рубашка и галстук, в которых он ходил днем, сейчас валялись на полу. Диана быстро взглянула на Люсиль, но лицо последней ничего не выражало, за исключением легкого смущения воспитанного человека. И все же что-то не давало Диане покоя, что-то точило ее изнутри. Ей было стыдно, но она ничего не могла с собой поделать. Она подняла с пола галстук и рубашку, положила их на кресло, повернулась к Люсиль, которая неподвижно стояла в дверях, сказала с улыбкой:
— Все мужчины такие неряхи…
Люсиль посмотрела ей в глаза.
— Ну что вы, Шарль очень аккуратный, — вежливо возразила она.
Она чуть не рассмеялась ей в лицо. «Ну-ну, может, она еще пожалуется на то, что Антуан никогда не закрывает зубную пасту». Нет, она не испытывала чувства ревности. Галстук произвел на нее такое же впечатление, как встреча со старой школьной подругой, где-нибудь у подножия далекой египетской пирамиды. И еще она подумала о том, что Диана настоящая красавица и удивительно, почему Антуан предпочел ее, Люсиль. В эти минуты она казалась самой себе такой объективной, доброжелательной… ну, как обычно, когда она выпивала лишнего.
— Пора возвращаться, — сказала Диана. — Не знаю почему, но время от времени я чувствую необходимость устроить прием. Роль хозяйки дома изнуряет меня. А потом мне все время кажется, что гостям скучно.
— А мне кажется, сегодняшний вечер очень удался, — убежденно заявила Люсиль. — Клер на что-то дуется, а это всегда хороший знак.
— Надо же, заметили, — Диана улыбнулась. — Вот уж не думала, что вы подмечаете такие вещи. У вас всегда такой вид… ну…
— Безалаберный, — подсказала Люсиль.
— Ну, в общем, да.
— Шарль мне уже сказал это сегодня. Перед тем как поехать к вам. В конце концов я сама в это поверю.
Они рассмеялись, и Люсиль почувствовала расположение к Диане. В кругу, в котором они вращались, она принадлежала к тем женщинам (а встречались они очень редко), которые выгодно отличались от большинства моральной утонченностью. Еще ни разу она не слышала от нее ни плоской шутки, ни грубости. Шарль отзывался о ней исключительно хорошо. А ведь в этом вопросе у него был пунктик: он не выносил пошлости, которая была столь распространена в их кругу. Как жаль, что они не могут стать подругами. Может быть, когда-нибудь, со временем, при условии, что Диана проявит благоразумие, все уладится в лучшем виде. И в ту минуту этот ничем не обоснованный оптимизм показался Люсиль единственным правильным выходом. И лишь неожиданный приход Антуана помешал ей пуститься в объяснения, которые, без сомнения, привели бы к катастрофе.
— Дестре вас ищет повсюду, — сказал он. — Он так зол.
Он посмотрел на них обеих, и ему стало не по себе.
«Наверное, он думает, что я ревную и решила что-нибудь вынюхать, — предположила Диана. Веселый смех и интонации Люсиль успокоили ее. — Бедный Антуан…»
— А что такого произошло? Я всего лишь показывала квартиру Люсиль. Она ведь никогда не была у нас.
Растерянное выражение лица Антуана развеселило Люсиль, и она снова рассмеялась. Диана присоединилась к ней. Они были похожи на двух сообщниц. Мужское самолюбие Антуана было задето. Он почувствовал, как в нем закипает злоба. «Вот как. Одна только что выбралась из моей постели, а с другой мне предстоит провести сегодняшнюю ночь. А они стоят тут и издеваются надо мной. Это уж слишком».
— А что такого смешного я сказал? — вырвалось у него.
— Ничего, — ответила Диана. — Просто вы так волнуетесь из-за плохого настроения Дестре, хотя не хуже меня знаете, что это его обычное состояние. Это нас и рассмешило, вот и все.
Она прошла первой, а Люсиль проследовала за ней. По пути она состроила Антуану смешную, презрительную гримасу. Не зная, как все это понимать, Антуан постоял немного и тоже улыбнулся. Два часа назад она сказала ему: «Я кажется, действительно люблю тебя». Он вспомнил, каким был в ту минуту ее голос… Ну конечно, теперь она может и поиздеваться над ним.
Едва войдя в салон, Люсиль столкнулась с Джонни, который, по всей видимости, изнывал со скуки, а потому, едва завидев ее, бросился навстречу. Первым делом он сунул ей в руку стакан и поволок к окну.
— Люсиль, — тараторил он, — я обожаю вас. Когда вы рядом, я по крайней мере спокоен. Я знаю, что вы не будете говорить со мной о последней премьере или о нравах гостей.