2
Сколько раз он уже пожалел о том, что поддался на эту «сонную провокацию»? Если быть предельно точным, то двенадцать. Сноурту это показалось забавным: позвать от его имени тридцать пять человек, ровно столько, сколько лет исполнилось на днях «нашему уважаемому имениннику». Правда, сам Дэн с пеной у рта утверждает обратное — он-де приглашал максимум двадцать «рыл» и никак не виноват в том, что они дружно решили взять с собой своих незамужних дочерей. «Господин Хантер, конечно же, имел в виду непременное присутствие и моей несравненной малышки Катрины (Женевьевы, Шарлотты, Мэдлин… нужное подчеркнуть), поэтому я счёл своим долгом…» привезти в его дом очередную жеманно хихикающую дуру. Или не хихикающую, но всё равно дуру. Впрочем, это у бедняжек явно наследственное…
Или Рихард просто переоценил чужое отношение к собственной персоне? Не так уж его и боятся уважают «друзья, партнёры и добрые соседи», как он привык думать? Дэн клялся, что самолично добавил в стандартный текст приглашений ставшую уже привычной фразу «убедительная просьба парфюмом не злоупотреблять». И… вот.
Невыносимо воняющее Благоухающее облако — адская смесь самых модных в этом сезоне ароматов, «нежных и чувственных», то есть убийственно-сладких и удушающе-тяжёлых, заставило хозяина пообещать себе, что следующая вечеринка в этом доме состоится никак не раньше его столетнего юбилея. Если, конечно, он до него доживёт. Судя по всему, шансов на это нет никаких…
— Держи, а то смотреть больно, — шёпот друга раздался над самым ухом. Вместе со стаканом в руку незаметно перекочевала таблетка обезболивающего. Спаситель!
Минут через десять Рихард смог относительно примириться с окружающей обстановкой и скрепя сердце ринулся в самую гущу «дорогих гостей». Радовало то, что маменек упомянутых Катрин и Женевьев здесь не было вовсе: хоть к этому его негласному пожеланию отнеслись всерьёз. Соседи и знакомые давно и чётко усвоили, что господин Хантер не выносит праздной болтовни и сплетен. С тех самых пор, когда главной темой оных был он сам и его «несчастная семья». На редкие неделовые мероприятия вроде сегодняшнего он приглашал исключительно мужчин и тех немногочисленных дам, с кем можно было обсудить всё те же «мужские» темы. Бизнес, политику, последние научные достижения, в крайнем случае искусство, но уж никак не моду-погоду. Таких дам в его окружении было целых три, не считая Герды. Глава местного благотворительного фонда, двоюродная тётка, насколько пожилая, настолько и мировая, и вдова друга и партнёра Хантера-отца, сумевшая, несмотря на «помощь» сыновей — редкостных раздолбаев, сохранить и приумножить семейный капитал. Этих женщин Рихард искренне уважал, каждую по-своему, и потому внёс их имена в самое начало списка предполагаемых гостей. Сразу после единственной сестры. Впрочем, он был почти уверен, что у Герды снова найдётся весомый предлог не навещать «любимого брата». И относился к этому вполне философски. Им действительно легче выносить друг друга на расстоянии, и чем оно больше, тем лучше.
Итак, в теории — четыре приглашённые дамы, на практике — минус одна, плюс (прости, Господи!) двенадцать. Причём каждый прибывший «сюрприз» свято уверен, что виновник торжества будет несказанно рад его лицезреть. Вернее, обонять и дорисовывать в воображении нежный образ пленительной незнакомки, раз уж ослепить его своей красотой технически невозможно. Рихард Хантер — тот мужчина, который стоит всех затраченных усилий. Кратковременной строгой диеты (на всякий случай), бесконечных советов оставленной дома маменьки, жёсткого взгляда папеньки, которому обещано «поменьше хихикать и щебетать, побольше молчать, вдруг за умную сойдёшь…» И даже приветливой улыбки паре заклятых подружек, «этих наглых выскочек, и что они тут делают, Хантер не мог их позвать, правда, пап?!» Папа благоразумно пожимал плечами. Хозяин Вайленберга может позволить себе пригласить кого угодно, начиная с премьер-министра и кончая дрессированным крокодилом. Впрочем, до таких крайностей явно не дойдёт. Обещана вечеринка для узкого круга, значит, никаких смущающе «высоких» персон. Шутка с крокодилом скорее была бы в духе безродного хозяйского прихлебателя, сам Рихард никогда не позволит себе подобного в силу воспитания и, пожалуй, отсутствия чувства юмора. Вернее, его полной атрофии… Загадочный, по-своему притягательный, с тяжёлым властным характером (скорее плохо), слепой (скорее хорошо) и баснословно богатый (самое главное!) — такой человек просто не мог оставить окружающих равнодушными. Зависть — до ненависти, страх, интерес, даже, как ни странно, восхищение — эти чувства Рихард Хантер вызывал с неизменным постоянством.