Аркадий смотрел на то, что происходило во дворах, и ему казалось, будто он попал в идиотский фильм, массовка которого сошла с ума и, поругавшись с режиссером, решила играть не по сценарию. Но в нем росло напряжение. Оно прокрадывалось к сердцу, замораживая на своем пути и органы, и душу. Парень развернулся и похромал к телевизору.
– Что происходит, Аркаш?
Ее голос дрожал. Она не понимала того, что наблюдала. А Аркадий надеялся, что он не прав, что его мысли беспочвенны. Дрожащей рукой он нажал на мягкую оранжевую кнопку пульта, чтобы включить телевизор. Тот сразу же зажегся, осветив комнату тусклым светом. На экране отображалась рябящая пустота. Зато звук работал как надо.
– Граждане! Внимание! На нас совершено ядерное нападение! Просьба всем жителям города спуститься в метро или другие близлежащие бомбоубежища! Это не учебная тревога! На нас совершено ядерное нападение!
Телевизор вещал, показывая лишь серую рябь, а Аркадий стоял с пультом в обессилевшей руке и смотрел в точку. Он так надеялся, что этого никогда не произойдет. Теперь стало не важно, что у него травма, что в университете проблемы. Все это отошло на второй план. По телевизору заранее записанный голос диктора повторял, что осталось меньше двенадцати минут до падения на город первых боевых блоков. Парень повернулся к Свете. Даже в таком недостаточном освещении он увидел, как она глотает свои слезы, стараясь справиться с дрожью в руках, набирая что-то на экране своего телефона. Ее всю трясло крупной дрожью. Еще немного, и шептание перейдет на крик. Взгляд Светы оторвался от телефона и ненадолго остановился на Аркадии.
– Я не могу маме дозвониться! Не могу!
– Сети перегружены. Если уже не отключены… – прошептал Аркадий.
Света ринулась к домашнему телефону, но и тот выдавал лишь длинные гудки. Она вбежала в коридор.
– Одевайся! Скорее! Осталось десять минут! Мы спрячемся! Что ты стоишь?! Одевайся, Аркаш! Пошли!
Она уже кричала, а парень стоял, как вкопанный, улыбаясь грустной улыбкой.
– Беги одна.
– Нет! Пошли! Нам надо в метро!
– Куда? С моей-то ногой? Да даже если бы она и была здорова. Ты посмотри, что делается на улице… У метро уже такая давка.
– Тогда в бомбоубежище! В подвал!
– Тут квартал новых домов. На счет убежищ никто не заморачивался при строительстве. Беги одна. Я останусь. Со мной ты не успеешь спастись.
– Без тебя не уйду!
Светлана топнула ногой, крикнув прямо в лицо Аркадию.
– Я тоже остаюсь тогда!
Решение она приняла быстро и безапелляционно, полностью уверенная в своем мгновенном выборе. Слезы еще текли по ее щекам, но истерика вдруг сразу прекратилась. Она стояла напротив Аркадия и смотрела своими ясными глазами прямо в его глаза. Их окружали звуки катящегося в пропасть мира и освещал пока что работающий телевизор. Неожиданно для себя Аркадий заметил на лице девушки веснушки, которых раньше никогда не видел. Он осторожно дотронулся до них, а Света вдруг прижалась к нему всем своим телом и задрожала, вновь всхлипывая. Парень нежно, но сильно обнял ее, закрыв глаза. Страх витал вокруг. Аркадий сам превратился в сгусток страха. Телевизор говорил, что им осталось жить считанные минуты, с улицы неслись крики, полные ужаса. Люди понимали, что не успевают уехать. А сирена звучала фоном этому аду.
– Пойдем посмотрим на небо.
За руку они прошли на балкон и открыли окно. Звуки сразу же стали более живыми и громкими. Ветер влетел к ним с улицы, будто пытаясь спрятаться ото всего того ужаса, что творился внизу. Света прижалась к Аркадию, все еще дрожа. Он и сам не справлялся со своими эмоциями – по его щекам тоже текли слезы, а тело била дрожь. Ноги не принадлежали ему. Он все дивился, как же стоит на них. Ему бы хотелось хотя бы попрощаться с родителями и друзьями, но все, что мир оставил ему, была любовь и Света. Парень благодарил про себя Вселенную хотя бы за это.
– Почему так? Что мы сделали? В чем мы виноваты?
Парень вздохнул.
– Я не знаю.
Он глядел на небо и пытался что-то на нем увидеть, но пока что его взгляд находил лишь черноту. Стоять тут было холодно даже с температурой, но они оба понимали, что стоять им осталось недолго. Аркадий повернулся к Свете и, взяв ее за руки, взглянул на нее, стараясь насладиться ответным взглядом и запомнить лицо любимой, если вдруг жизнь после смерти существует хотя бы в одном из сотен религиозных представлений.