Его встретил специфический запах средства для мытья туалетов, освежитель воздуха, сигаретный дым, смех и странные удары по переборке между двумя кабинками. От черно-белой плитки на полу Тимуру всегда становилось не по себе, голова почему-то начинала кружиться, но сейчас он не обратил внимания на окружение. Мимолётом взглянул в зеркало, увидев за собой чью-то тень. Но за ним никого не стояло. Женский смех заставил с силой дернуть запертую дверь кабинки. Усилия оказалось достаточно, чтобы сломать простую задвижку.
Из кабинки на него смотрели два затуманенных взора. На лицах молодых людей застыли маски наслаждения и задора. Улыбки замерли, как и их тела в процессе движения. Плотный сигаретный дым витал между и вокруг их голов. Полина даже не закончила смеяться. Тимура сковало. Его жену держал другой мужчина на ляжки, приподняв над полом и прижав к переборке. Белые зубы сжимали сигарету, терявшуюся в растительности на лице. Ноги Полины обнимали его талию, груди вывалились наружу.
– Упс. Привет!
Всё, что смог сказать Ярослав, после чего они оба зашлись в новой волне смеха. Которую пресёк гулкий удар. Сигарета смялась, Ярослав потерял равновесие, уронив Полину на ноги. Тимур молниеносно схватил жену и выкинул из кабинки. В жизни он дрался считанное число раз. И то, будучи юношей. Но сейчас кровь кипела. Душа рвалась на куски, хотелось кричать, но скулы свело так, что разжать их можно было только с помощью инструментов. Тимур перевёл взгляд на Ярослава. Тот выплюнул сигарету и зуб. Разбитая губа уже пускала наружу кровь. Но глаза… В расширенных зрачках Тимур видел только безумие. Очередной удар сложил крупного оппонента пополам. Уже после двух ударов кулак заболел, но мужчина не желал останавливаться. Да и не только руки годились для избиения.
– Да как ты посмел!
Колено резко взлетело вверх, уронив Ярослава на задницу. Тимур вновь поставил его на ноги и тряхнул любовника жены. Тот ударился головой о переборку, вскрикнув. Кулак заглушил его крик, превратив тот в хлюпанье. А затем последовала новая серия ударов.
Издалека Тимур слышал чей-то голос, но не обращал на него внимания. Дышалось хорошо, поэтому он методично работал руками, нанося новые и новые увечья человеку, стекавшему на пол по перегородке. Кровь расплескалась вокруг, кулаки уже ничего не чувствовали кроме боли и чего-то липкого на них. Ярослав даже не просил остановиться. Просто не мог. Ему прилетал удар за ударом до тех пор, пока Тимур не пришёл в себя. После чего он вновь рывком поставил неудачливого любовника на ноги и нанёс решающий удар. И только после этого осознал, как же запыхался.
Упав, Ярослав задел стульчак, подняв в воздух белую пыль, похожую на муку. Вдохнув ее, он зашёлся в сильном кашле. Тимур присел, чтобы получше разглядеть завесу. Она попала и ему в нос, от чего внутри защекотало, но мужчина успел зажать ноздри. Воспоминания помогли ему в распознавании вещества.
– Опять? Ты же клялась мне! И родителям, что больше не будешь употреблять. Откуда ты достала эту дрянь? Это ты принес ей порошок? Значит получи ещё!
– Тимур! Перестань!
– Отвали! Мы здесь без тебя разберемся, лгунья. Ты же и родителям обещала!
– На помощь! Помогите!
Полина тряслась, подпрыгивая на месте. Её рыдания смазали всю косметику, стекавшую по открытой на обозрение груди.
– Полиция! Помогите!
Она всё пыталась заглянуть внутрь кабинки, но Тимур перекрыл ей путь, тяжело дыша, стараясь совладать с хаотичными эмоциями, быстро сменяющими друг друга.
– Зови! Зови их! Я помогу. Полиция! Вы где? Эти придурки приедут уже тогда, когда всё закончится.
И вдруг он пошатнулся, тело отнесло к умывальникам. Тимур замер. Чувствовалось, что вместе с ним, замерло всё вокруг. В том числе Полина с Ярославом. Застыла и текущая по любовнику его жены кровь. Даже звуки растворились, пропали. Обескураживающая тишина внезапно остановила колебания барабанных перепонок. Мир встал на паузу.
Самое страшное, что Тимур не мог пошевелиться. Как будто время заморозило и его. Ни одна мышца не откликалась на их истерическое дёргание через нервы мозгом. Если бы тело Тимура ожило, то со стороны показалось бы, что оно застряло в невидимых нитях колокольни, запутавшись, с каждым рывком поднимая невообразимый шум. Но всё оставалось прежним. Правда, к горлу подкатил ком, который Тимур никак не мог сглотнуть. Он закупорил трахею и не давал набрать в лёгкие воздуха, недостаточного для дыхания. Казалось, что грудь опустошена, в ней не осталось ни кубического сантиметра кислорода, а ком мешал насыться.
Пока Тимур боролся с самим собой, окружение начало оттаивать. Его коллеги по работе стали медленно двигаться, всё сильнее разгоняя движения. В уши наконец-то полились тонкие звуки откуда-то издали, искажённые невязким временем.