У меня не получается задать ему еще один вопрос. Начинается фильм. После предупреждающего взгляда от женщины перед нами мы устраиваемся в тишине, чтобы посмотреть его. Ноа долго и упорно смеется в течение следующих полутора часов, и я пару раз тоже, даже несмотря на все остальное, что заполняет мое сознание. Мы приканчиваем половину попкорна и Milk Duds, когда идут титры, но мой желудок странно пуст. Ноа сваливает мусор на выходе, и мы моргаем, поскольку выходим в освещенный холл. Место гудит людьми, стоящими в очереди за билетами на ночной сеанс.
— Все эти ребята собираются на фильм об убийстве. Ты моя должница, — жалуется Ноа, хватаясь за рукав моего пальто, чтобы провести через море людей, которые болтают и толкаются друг с другом, стараясь опередить в очереди. Когда он тащит меня по улице, холод, царящий там, поражает. Опять идет снег: на этот раз гораздо сильнее, чем те порывы, которые город пережил в течение предыдущих недель. Движение по Второй плохое — как обычно, таксисты гудят клаксонами, несмотря на то, что это не помогает ехать быстрее.
На кончиках кучерявых волос Ноа собираются хлопья снега. Они опускаются и на шапочку, тая практически мгновенно. Он вдруг смущается, засовывая руки в карманы джинсов.
— Так, знаю, мы договаривались только на кино, но, может быть, поднимем ставки и перекусим, а? Я знаю местечко неподалеку с хорошей живой музыкой.
Мой желудок урчит прямо на середине реплики, предавая меня. Наверное, было бы разумным вернуться в квартиру, но после этого неловкого урчания точно не получится сказать ему, что я не голодна. Обвожу улицу взглядом, как будто глазами Ноа, — мы окружены толпой нормальных людей. Людей, которые, вероятно, не слышали ничего про какой-то новый фильм. Они просто выбрались поужинать, наслаждаясь праздниками. Я вдруг дико завидую им, их простым, несложным жизням. Оглядываюсь на Ноа и вижу надежду в его глазах.
— Давай, — говорит он, улыбаясь, — никакой индейки, я обещаю.
— Никакой индейки, да? Это серьезно. — Я вздыхаю. — Знаешь что? Хорошо. Давай перекусим.
Ноа не скрывает радости. Он предлагает мне руку. Я секунду колеблюсь и вкладываю свою. Это очень ново для меня. Я не знаю, как себя вести. До этого я была на свидании только с ребятами из Брейквотера, и там были более формальные встречи на публике, прежде чем они пытались залезть ко мне в трусики. В основном неудачно.
Легкая улыбка играет на губах Ноа, когда мы продвигаемся вниз по Второй улице. Краешком глаз я ловлю его взгляд на мне. Мы снова проходим один квартал и поворачиваем на первую, где Ноа направляет меня к дверям бара с метким названием «У О’Фланагана».
— Ты шутишь?
Он широко улыбается.
— Эй, я ирландец, помнишь? И скучаю по дому.
Он ведет меня внутрь, где мы слышим аплодисменты и возгласы, по крайней мере, ста человек, прижатых друг к другу, как сардины. Они стоят спинами к нам, наблюдая, как в дальнем углу кто-то играет на инструменте. Бог знает, про что песня, но место пахнет удивительно. Мой желудок снова урчит, вызывая у Ноа смешок.
— Садись, дорогая. Я принесу нам меню.
Он указывает на единственный пустой столик. Я снимаю пальто и шарф, потирая руки, чтобы согреть их.
— Последняя песня! Давайте предложим немного воды нашему истощенному музыканту, — объявляет голос по акустической системе. Серия стонов и криков проносится в толпе.
— К черту воду, дайте ему пиво! — кричит женщина.
Свист другой женщины:
— Текилу!
Музыкант явно вызывает ажиотаж. Мы с Ноа выбираем, что хотим поесть. Он дает мне денег на его часть и направляется к туалету, в то время как я иду в бар, чтобы огласить наш заказ. А когда достаю деньги, слышу знакомый голос позади.
— Я заплачу, Клэр. Запиши на мой счет.
Люк Рид, стоя рядом со мной, подносит бутылку воды к губам, и бисеринки пота видны на его лбу. Мои колени подгибаются, как будто кто-то просто опустил на них кувалду. Его темные волосы влажные и потные, взъерошенные в стиле «трахни меня».
— Люк?
Его губы изгибаются, и он оборачивается, подняв брови. Как, черт возьми, Люк умудряется выглядеть так... Так...
— Привет, красавица.
Он ставит бутылку на стойку и хмурится на Клэр — бармена, а она хмуро смотрит на меня.
— Что случилось? — спрашивает он.
— Ничего, Люк. Просто она заказала два блюда и пиво.
Он моргает и смотрит на нее так, будто она говорит на шведском вместо английского.