— Прости. Разве ты не мог сам написать? Или это не так работает?
Ноа качает головой, еще раз обнажая передо мной ряд жемчужно-белых зубов.
— Настоящий мужчина ни за кем долго не бегает, это за ним бегают. Мне нужны извинения.
— Извинения?
— За две бессонные ночи подряд. Довольно бесчеловечно, так мучить человека.
— Ноа Ричардс! — объявляет Тейт, хлопая по парте. Он и Морган, наконец, оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, и моя лучшая подруга выглядит дьявольски довольной. Не хочу, чтобы она наблюдала за моим взаимодействием с Ноа; то, во что она вмешивается, никогда хорошо не заканчивается. Тейт тянется и ударяется кулаком с Ноа.
— Ты принес те книги, чувак? — спрашивает Морган.
Ноа кивает, с трудом поднимая свою сумку на стол.
— Просто заглянул отдать их тебе. И собрался преследовать Эвери Паттерсон. Видишь ли, она заставляет меня делать всю работу. — Из сумки он достает два учебника размером с маленькие телефонные справочники и двигает их через стол. Морган кладет наманикюренную руку на эту стопку и следит за нами двумя.
— Она заставляет тебя делать всю работу, ха? Это грубо, Эвери.
О боже. Приплыли.
— Я так и подумал, — смеется Ноа. — Только… — он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — Я совершенно не прав, не так ли? Два дня топтался поблизости, думая, что ты покорена моими жалкими попытками соблазнения, и теперь здесь в смущении оттого, что ты абсолютно не заинтересована.
— О, она заинтересована, милый, — мурлычет Морган. Мне хочется стукнуть ее, но она чертовски сумасшедшая в драке. Я бы проиграла. Лучше держать ее подальше, поэтому просто бросаю ей предупреждающий взгляд. Взгляд, который она мне посылает в ответ, однозначно говорит: «Ты можешь поблагодарить меня позже».
— Так ты действительно покорена моими жалкими попытками соблазнения?
Извиваюсь, пытаясь избежать удара ботинком Steve Madden под столом от Морган, которая изо всех сил старается достать до моей голени. Я буду выслушивать от нее в течение многих недель, если не подыграю.
— Конечно, покорена. Попалась на крючок.
Бравада Ноа не уменьшается, однако я действительно замечаю вспышку облегчения в его глазах. Тейт, который роется бумажнике, бросает Ноа пачку наличных через стол.
— Спасибо, чувак. Я бы заплатил целое состояние, чтобы купить их новыми.
— Без проблем, эти книги больше не нужны.
— Что ты делаешь сегодня?
Ноа толкает меня плечом, усмехаясь.
— Чтение подождет. А прямо сейчас? Прямо сейчас я веду Эвери Паттерсон на ланч.
***
Мы заходим в первую попавшуюся закусочную по пути из кампуса: слишком холодно, чтобы быть избирательными, и запах свежего кофе привлекает с улицы. «У Марго» забито под завязку студентами колледжа, у которых возникла та же идея, что и у нас. Маленькая, хрупкая, женщина передвигается от стола к столу, заново наполняя кофейные кружки посетителям. Окна запотевают, и каждый раз, когда звучит дверной колокольчик и входит новый клиент, слышатся стоны людей и просьбы закрыть дверь.
Мы находим свободный столик; я заказываю кофе и немного тыквенного супа, а Ноа — гамбургер и эспрессо. Когда официантка уходит, он склоняется над столом и улыбается мне. Я ошибалась: у него действительно есть веснушки на носу, но они настолько мелкие, что едва видны. Ноа смотрит на меня без тени смущения.
— Что? — не выдерживают мои нервы. Я не привыкла, чтобы меня так рассматривали.
— О, ничего. Я просто задался вопросом, что ты делаешь на рождественских праздниках?
Я помню обещание Брэндона приехать в город. Взять на заметку: нужно связаться с владельцем квартиры, узнать, будет ли она свободна.
— Ничего особенного. Снова проведу их с моим дядей. А ты?
— Я собираюсь найти подработку.
— На все праздники? — Приносят наш кофе. Я кладу нездоровое количество сахара в горькую черную жидкость. Ноа поднимает бровь, но ничего не говорит о моем пристрастии к сладкому.
— Да, мой универ в Лондоне позволит мне остаться на два семестра при условии, что я буду работать. Это значит, я должен пожертвовать вечеринкой по случаю дня рождения малыша Иисуса, но все в порядке. Я никогда не оставался один на Рождество.
— Ха. Ты явно никогда не был на Рождество в Нью-Йорке. — Я размешиваю свой кофе до тех пор, пока не удостоверяюсь, что не наберу полный рот нерастворенного сахара, и делаю большой глоток. — Ну и где ты собираешься работать?
Ноа открывает рот, и у него вылетает смешок, который кажется немного нервным.