Я вожу пальцами по сенсорному экрану телефона, не находя себе места, когда он начинает звонить. Неизвестный номер. Привет из ада. История повторяется, все идет по накатанной. Бросаю телефон на диван и иду на кухню, сажусь за стол. Тут же звонит домашний.
— Проклятье! — Я впиваюсь в него озлобленным взглядом. Мне не сойдут с рук разбитые вещи в доме моей матери, которые не будут подлежать ремонту. Вместо этого я сосредотачиваюсь на ярком синем экране, пока не включается автоответчик.
«Вы позвонили в личную резиденцию Аманды Сент-Френч. Пожалуйста, по всем деловым вопросам обращайтесь в мой офис. Спасибо».
Никакого «оставьте сообщение после сигнала». Никакого «если вы звоните не по рабочему вопросу, перезвоните позже». Я знаю почему; никто и никогда не звонит моей матери по нерабочим вопросам.
— Эвери? — голос Брэндона, звучащий из динамика, пугает меня до невозможности. — Эв? Ты там? Мой телефон разрывается все утро. Возьми трубку, ребенок.
У меня дрожат руки, когда беру трубку.
— Как ты узнал, что я здесь? — хриплю я. Горло горит. Слышать нотки беспокойства в его голосе — достаточно для того, чтобы я снова была на грани.
— Люк звонил, милая. Он волнуется за тебя. Ты расскажешь мне, что происходит?
— Люк? — Какого черта он звонит Брэндону? — Да ничего. Я... — Я не могу врать дяде. Он все равно поймет. Неважно, насколько я буду контролировать тон своего голоса, он поймет. Я тяжело вздыхаю. — Разве он не сказал тебе, что произошло?
— Кое-что он сказал. Но я хочу, чтобы ты мне рассказала.
Так похоже на Брэндона. Он знает, что я расскажу лишь половину истории, если будет возможность хоть что-то скрыть.
— Просто... — я упираюсь костяшками пальцев в лоб, — одна девчонка из Брейка вместе с бывшей пассией Люка сговорились и разоблачили меня в Колумбийском.
— И?
— И? Это последнее, чего мне хотелось!
— И я уверен, что переспать с девчонкой, в которую он по уши влюблен, только чтобы увидеть, как наутро она сбегает, даже не разбудив его — последнее, чего хотелось Люку.
— Что за хрень? Он тебе это сказал? — Я закрываю глаза и опускаюсь на барный стул, в ужасе глядя пустым взглядом в стену. Брэндон лишь смеется.
— Вообще-то нет. Он позвонил мне в семь утра и был сам на себя не похож. И это единственный вывод, который я мог сделать. Он не отрицал, когда я напрямую спросил его об этом. Не злись. Он просто искал тебя.
— Он говорил тебе, что врал нам всем о смерти папы? — выпаливаю я. На другом конце провода в течение минуты сохраняется тишина.
— Нет, он мне ничего не говорил. Что ты имеешь в виду под «он врал»?
— Полиция кое-что скрыла от нас. Скрыла от общественности. Люк говорил, что когда отца нашли, он уже был мертв, но это не так. Люк говорил с ним. И держал за руку, когда он умер. Он...
— Что он сказал, Эвери
—...сказал, что держал его за руку, пока он умирал, когда они нашли его. Ему было очень больно. Все эти годы...
— ЧЕРТ, ЭВЕРИ, ЧТО ГОВОРИЛ МАКС?
Я замираю на полуслове и моргаю, глаза заволакивает пеленой слез. Брэндон чертыхается в трубку.
— Дерьмо, прости, ребенок. Что он сказал? Что-нибудь о том, что он натворил? Почему это сделал? Говорил ли, кто еще к этому причастен?
Его голос полон гнева. Я так удивлена его категоричностью, что мешкаю с ответом. Говорю прямо.
— Нет. Ничего подобного. Он сказал... Он сказал «сделка» и еще «Летай высоко, Икар».
Брэндон резко выдыхает по ту сторону трубки.
— Твой отец, этим именем он обычно называл...
— Я знаю. — Это действительно так. Еще один человек понял, что его последние слова — послание для меня. Это чертовски ранит.
— А что насчет «сделки», ребенок? Это что-то значит для тебя?
— Нет.
— Уверена? Подумай хорошенько.
— Я уже подумала! Я вообще последние восемь часов ни о чем другом думать не могу. Наверное, тебе стоит позвонить Люку и поговорить с ним об этом. Судя по тому, что он говорил мне прошлой ночью, у них были близкие отношения.
Я слышу, как Брэндон втягивает воздух сквозь сжатые зубы; он всегда так делает, когда расстроен или волнуется.
— Ты должна простить Люка, знаешь.
— Почему? Он врал нам. И у него все еще есть секреты. Ты знал, что папа взял над ним шефство, когда он был ребенком? Так что у него есть темное пятно в прошлом, раз уж нужна была помощь. Кто знает, что он за человек. Откровенно говоря, мы едва знаем этого парня. Он может быть опасен.