- Так все, только батюшке до того и дела нет. Знай, свое твердит, как тетерев на току. Он как рубаху твою приметил, уж так шумел, так шумел, чтобы я и взгляд в вашу сторону не кидала.
- Не отдаст, так я тебя умыкну! И без него в Ольгове повенчаемся. А мои батюшка с матушкой, не бойся, только рады будут, они уж и не чают меня женить.
- Как же ты меня умыкнешь, коли мы с тобой уже долго гуляем, домой вернусь поздно? Отец больше даже и на двор не выпустит, не то, что за ворота. Не увидимся мы больше! - в голосе девы звучало отчаянье.
- А ежели мы с тобой грех совершим, да явимся к нему? - Демьян сам поразился, вылетевшему из своих уст бесстыжему вопросу.
Агаша широко раскрыла глаза, щеки заалели.
- Изобьет тебя до смерти..., а коли выживешь, так может и повенчает, - неуверенно ответила она.
- Так я не боюсь, за тебя и смерть приму! - он выжидающе посмотрел на деву.
- Срамно, все пальцем станут тыкать, ворота с петель ночью снимут.
- Да, что ж у вас не было такого никогда? Батюшка твой разве не так оженился? Забудется все, перетерпеть только надо, зато вместе будем, детишек нарожаем, душа в душу жить станем, - змеем искусителем продолжал увещевать красавицу Демьян.
Агафья растерянно окинула взглядом лесной овраг:
- Да тут и негде, сыро да снег.
«Негде, но можно», - прочитал ее ответ парень, приятное волнение пробежало от макушки до пяток. Совсем недавно он робел, не смея даже коснуться руки любимой, а теперь его просто распирала отчаянная удаль.
- Как негде? Будет сейчас все! - Демьян бросился к двум сосенкам, неведомо как затесавшимся среди дубравы. Хвойные красавицы десятилетки, уцепившись корнями за край оврага, приветливо протягивали лесу свои пушистые ветви. Их безжалостно и стала обламывать мужская рука.
Демьян складывал в кучу сосновые лапы. Агафья с бледным лицом, на котором яркими пятнами горел румянец, не шелохнувшись, смотрела, как растет зеленое ложе ее то ли женского счастья, то ли позора. Обстриженные сосны остались плакать смоляными слезами, а парень суетливо скинул кожух, расстилая его на лапнике.
- Вот, готово, - кивнул он Агаше, - тепло сегодня, не замерзнем... да совсем раздеваться-то и не нужно, можно и так...
- Так ты, что ж знаешь как? - пересохшими губами спросила дева.
- Знаю, - немного поколебавшись, ответил Демьян.
- Так ты вдовый, у тебя жена была? - продолжала допытываться Агафья.
- Не был я женат, - уже понимая, что влип, продолжал признаваться парень.
- Так ты на той деве не женился? - Агаша испуганно отступила.
- Да она не дева была, - Демьян шагнул к девушке, но та сделала еще два шага назад.
- Ты мужатую залежал? - прикрыла она рот рукой.
- Молодой был, жениться в походах недосуг было, а любопытство жгло, да она сама...
- Передумала я, - бросила девушка, быстро разворачиваясь и уходя прочь.
- Как передумала? - опешил Демьян. - Подожди! - кинулся он догонять. - Да я бы соврать мог, мол, и не ведаю ничего, а я тебе правду сказал. Да у нас с тобой все по-другому будет!
Агафья остановилась.
- Не знаю я тебя совсем, как тебе довериться?
- Так ни одна жена мужа своего сперва не знает, потом уж разбирает, что ей Бог послал да смиряется. А нас Бог свел, я это точно знаю. А мужем я хорошим буду, руку на тебя никогда не подниму и холопок больше залеживать не стану.
- Так она еще и холопка была, - надула губки Агафья. Демьян понял, что опять сболтнул лишнее: «Хоть рот не открывай!», - злился парень сам на себя. Он бережно взял в широкие ладони тонкие девичьи пальчики и начал согревать их дыханием, пытаясь растопить этим и девичье сердце.
- Встань на колени, да крест поцелуй, что женишься на мне, - прошептала Агаша. Демьян тут же бухнулся в снег, доставая из-за пазухи распятье.
- Ну, пойдем, - робко улыбнулась девушка, глядя на него сверху вниз, - сапоги с тебя снимать стану.
Парень так же быстро вскочил, подхватил любимую на руки, и целуя в щечку, понес к лапнику. Голова кружилась, сердце учащенно билось, а вот совесть, до этого постоянно донимавшая его по разным поводам, отчего-то молчала.
Демьян бережно положил Агафью на кожух, жадно, уже не сдерживаясь, как тогда у калитки припал к губам. «Сама разрешила, теперь можно». Руки суетливо пытались распахнуть душегрейку.
- Сапоги, - слегка отстраняясь, прошептала девушка.
- Что, лада моя? - выдохнул он, уже плохо соображая.
- Дай, сапоги с тебя сниму... как положено.
- Разувай, - улыбнулся Демьян, все происходящее казалось каким-то нереальным, словно через пелену сна.
Агаша вывернулась из его объятий и встала с лапника, ажурный платочек спал, на висках запрыгали веселые лошадки. «Лишь бы опять не убежала», - с опаской посмотрел на нее Демьян. Не отрывая от красавицы взгляд, он снял кушак с ножнами, отложил меч в сторону и протянул вперед правую ногу. Девушка ловко подхватила ее и быстро стянула добротный, но уже изрядно потертый сафьян. Второй сапог поддался так же легко. Агаша сама сняла душегреечку, бережно вывернула изнанкой и уложила на край лапника, зябко повела плечами, не решаясь лечь назад. Под рубахой и поневой сложно было разглядеть девичье тело, но пылкое воображение уже рисовало приятные округлости.