— Я не смогу появляться вблизи киевского вокзала. Кроме того, там повсюду есть средства электронной разведки, — сказал Скорпион, имея в виду, что электронные средства связи в Киеве контролируются и украинскими, и российскими разведслужбами, и он не может приближаться ни к одному из агентов и ни к одной из баз ЦРУ на Украине.
— Мы должны держаться в стороне, — согласился Шефер. — Должны. Если что-то пойдет не так, все свалят на призрак ЦРУ. Но, допустим, тебе понадобится связаться с Рабиновичем или со мной?
— Укажи мне тайник.
— Старая школа, — кивнул Шефер одобрительно и сообщил ему детали и то, как они будут осуществлять прикрытие Скорпиона.
Скорпион посмотрел в окно. Снег все еще шел, улица была пуста. Они были последними, кто еще оставался в кафе, и официант уже не раз поглядывал на них.
— Надо идти, — сказал он.
Шефер коснулся его руки.
— Касательно Украины. Сколько у тебя времени? Ахнецов сказал?
— До выборов — неделя. Что бы ни было решено, дело уже запущено.
— Тебе придется спешить, — Шефер тихонько присвистнул. — Будь осторожен. Разница между СВР, СБУ и украинской мафией очень тонка. Там есть крайне агрессивный Майк Фокстрот, — Шефер использовал армейский жаргон для обозначения мерзавца. — Вазаристан может показаться яблочным пирогом.
— Счастливо, — сказал Скорпион, допивая пиво.
7
Майдан Незалежности,
Киев, Украина
Огромный телевизионный экран, установленный на пути к Майдану Незалежности в Киеве, показывал десяткам тысяч демонстрантов, аплодирующим в такт музыке, рок-группу «Плач Иеремии». Ночь была морозной, и люди были одеты в зимние пальто и теплые шерстяные шапочки или меховые шапки. Многим было меньше тридцати лет, и они, казалось, должны были бы интересоваться скорее музыкой и шумными сборищами, чем политикой, но среди них попадались и люди постарше, некоторые с оранжевыми шарфами и флагами. Они с неуверенностью озирались, словно заблудились по дороге на митинг. На освещенном прожекторами огромном баннере, вывешенном на жилом здании, было написано: «Всеукраинська Едина Батькивщина», а на плакатах в толпе были надписи «Кожановский за народ». На высокой белой колонне в центре площади кто-то закрепил плакат с портретом косоглазого Черкесова и надписью «Нет злодею!».
— Посмотри на них, — сказал своей спутнице-блондинке длинноволосый молодой человек, стоящий перед Скорпионом, указывая на пару среднего возраста, размахивающую оранжевыми футболками в такт музыке. — Можно подумать, что Оранжевая революция продолжается.
Его дыхание на морозе вырывалось клубами пара. Скорпион, пытающийся акклиматизироваться к здешней зиме, так замерз, что ему было больно дышать.
— А, по-моему, они клевые, — возразила девушка.
Скорпион протискивался сквозь толпу. День этот был для него беспокойным. До этого он не бывал в Киеве, и, прилетев в аэропорт Борисполь, оглядывал запорошенный снегом город.
Днепр разделял Киев на две части. Левобережная восточная часть представляла собой бескрайнюю россыпь жилых домов и заводов, а правобережная — скопище зданий в советском стиле и златоглавых церквей. За рекой стояла статуя женщины с поднятым мечом, сходная по размерам со статуей Свободы. Представляясь канадским журналистом Майклом Килбейном, прибывшим в Киев из Лондона для освещения избирательной кампании для агентства Рейтер, он снял квартиру на пятом этаже в доме на Правом берегу вблизи Крещатика, главной улицы города.
Работа журналиста была достаточно удобным прикрытием для человека, рыщущего по городу и задающего вопросы. Шефер снабдил его документами, выглядящими как подлинные, и обещал, что МИ-6 (Секретная разведывательная служба Великобритании) обеспечит поддержку со стороны лондонского офиса агентства Рейтер. Этого было достаточно на случай стандартной милицейской проверки. Более серьезная «крыша» ему могла понадобиться лишь в случае крайней опасности.
Музыка на площади смолкла, и стали раздаваться отдельные возгласы «Еще!», «Продолжайте играть!». Человек на гигантском экране что-то объявил, вызвав шквал одобрительного крика и свиста. На экране появилась женщина в черном кожаном пальто с меховым воротником и начала говорить. Было в ней что-то особенное, притягательное. Толпа затихла, видимо, узнав ее, несмотря на искаженное изображение на экране. Вслушиваясь в ее слова, Скорпион понял только, что она представляла того, кто будет выступать.