Человек взглянул на карточку.
«Подождите», — сказал он и взял телефон. Набрав внутренний номер, он быстро заговорил по-русски. Разговор звучал так, словно он спорил с собеседником. В отличие от служащих ЦРУ, сотрудники СВР высокого ранга часто занимали в российских посольствах невысокие должности. «Работая с русскими, смотри не на пассажира, а на водителя», — говорил Рабинович.
По телевизору показывали убийства в машине, материал о которых занимал вторую полосу в утреннем выпуске газеты «Киевская почта». Заглавная статья в этой газете, финансируемой избирательным штабом Черкесова, обвиняла кандидата в президенты Кожановского в коррупции и подкупе. Скорпион прочел ее за завтраком в бистро «Два гуся».
Милиция считала, что убийства на Московской улице, где Скорпион оставил машину, были делом мафии. Она расспрашивала информаторов из Синдиката, но пока ничего не выяснила. Расспросить босса Синдиката Геннадия Викторовича Могиленко «не было возможности».
Человек в вестибюле положил телефон и обратился к Скорпиону:
— Гаврилов наверху. Проходите, — сказал он, направляя Скорпиона к металлоискателю. — Вас проводят, — и он указал на солдата.
Скорпион прошел через рамку металлоискателя и проследовал за солдатом в кабинет на третьем этаже. Солдат постучал и жестом предложил Скорпиону войти.
Человек среднего роста в обвисшем сером костюме стоял у окна. Его лицо тоже было обвисшим, а в его кабинете пахло тем же табаком, что в его квартире, где Скорпион побывал всего несколько часов назад.
— Вы говорите по-русски? — спросил его Гаврилов.
— Очень немного, — ответил Скорпион.
— Чего хочет от меня агентство Рейтер? — спросил Гаврилов уже по-английски. Его английский был неплох, хотя русский акцент в нем слышался, некий «английский Берингова пролива».
— Я — журналист-расследователь, меня интересуют разговоры о возможной попытке убийства одного из кандидатов в президенты Украины. В этой связи всплыло ваше имя.
— Какого из кандидатов?
— Черкесова.
— Этого сумасшедшего? Психа, понимаете? — и Гаврилов постучал пальцем себе по голове. — Черкесов добрый друг России. Кто сказал вам о готовящемся убийстве?
— Извините, я не могу раскрывать своих источников.
— И вам в самом деле назвали мое имя?
— Мои источники сообщили, что сведения идут от вас.
— Это какая-то ошибка. Я ничего не знаю об этом! Вам не следует распространять эту ложь, — он гневно взглянул на Скорпиона.
— Разумеется, меня могли ввести в заблуждение. Просто для того, чтобы бросить подозрение на Кожановского и тем повредить ему на выборах. Было предположение, что вы можете работать на СВР. Известно, что СВР занимается подобными делами, — Скорпион улыбнулся.
— Это чудовищная ложь! Я — работник культуры. Пошел вон! — выкрикнул Гаврилов, указав Скорпиону жестом на дверь.
— Совсем плохо, — сказал Скорпион, поднимаясь со стула. — Мы могли бы все прояснить так, чтобы об этом никто не узнал. Я бы вас не назвал, сославшись на анонимный источник. Теперь вы прославитесь. Вряд ли СВР этого хочет.
— Подождите, пожалуйста! — воскликнул Гаврилов, удерживая руку Скорпиона. — Кто вы? ЦРУ?
— Я даже не американец, — ответил Скорпион.
— Кто же вы?
— Канадец, работающий в Лондоне. Кто сообщил вам о заговоре?
— Я ничего не знаю.
— Понимаю, вы всего лишь работник культуры. До свиданья, мой друг, — сказал Скорпион, поднимаясь. Он уже почти подошел к двери, когда Гаврилов окликнул его.
— Подождите, это был человек из штаба Кожановского. Имя я назвать не могу.
— У вас есть свой человек в его штабе?
— Эти выборы очень важны для России. Мы получаем информацию с обеих сторон. Несомненно, ваше ЦРУ делает то же самое.
— Я уже сказал вам, что я не американец. В любом случае это меня не касается.
— Разумеется, нет! Вы — канадец, не американец. Я — работник культуры, не из СВР. Мы отлично понимаем друг друга, — сказал Гаврилов и зажег свою трубку, окутав себя облаком дыма.
— Вы говорите, что в штабе Кожановского кто-то планирует убийство Черкесова?
— Это очень скверно, понимаете? Это плохо для России, это плохо для Украины. Это будет очень плохо. Кто-то должен что-то сделать, да?
— Да, — ответил Скорпион. — Кто-то должен что-то сделать.
12
Липки,
Киев, Украина
Она влетела в комнату, говоря на ходу, что у него есть всего три минуты. Серый костюм от Прада, жемчуг и сумочка от Феррагано — все очень стильно и чрезвычайно шло ей. Ее черные прямые волосы были подстрижены, как у мальчика-пажа, а глаза сияли нестерпимой голубизной. Ирина Шевченко была потрясающе красива и знала это. «Больше того, — думал позднее Скорпион, — в ней было что-то особенное. Личность. Даже в переполненном людьми помещении она выделялась, от нее было глаз не оторвать».