— Если Пятов убил Алену, это значит… — начал Кожановский.
— Это значит, что он не мог доверять ей. Убийство вполне может быть реальным, — сказала Ирина.
— Пятов же работал на нас! СМИ распнут нас! Это катастрофа! — Кожановский схватился за голову.
— Хуже того, если русские подумают, что это мы убили Черкесова, они вторгнутся. Это будет конец Украины! — воскликнула Ирина, сжимая кулаки на столе.
— НАТО придется что-то сделать… — начал Кожановский.
— Ничего! Ничего они не сделают, — выкрикнула Ирина. — НАТО поднимет некоторый шум, ООН будет цокать языком, европейцы будут кудахтать, а американцы грозить пальцем и кричать «Позор России!», но все они — ничего — не — будут — делать.
Она подчеркивала каждое слово.
Кожановский смотрел на Ирину.
— Нужно обратиться в милицию.
— Прежде чем мы выясним, кто еще участвует в этом деле? — воскликнула Ирина. — А что если она арестует нас? Накануне выборов! Половина милиции — жулики, а другая половина работает на Черкесова!
— Что же мы можем сделать?
— Мы должны остановить Пятова! — сказал Ирина.
— Как это сделать, даже знай мы, что он готовит убийство? — огрызнулся Кожановский.
— Мы знаем только то, что нам рассказал этот журналист, — сказал он, указывая на Скорпиона и произнеся это слово как ругательство. — Мы понятия не имеем, кто он.
— Друзья Алены, актеры из «Черной кошки» сказали, что три недели назад у Пятова появилось много денег. Он хвастался, что ему предстоит большое дело. И именно после этого он перестал появляться на работе, — сказал Скорпион.
— И тогда же он перестал работать на нас, — проговорила Ирина.
— Они сказали, что Пятов связан с Синдикатом. Они боятся его, — добавил Скорпион.
— Сукин сын, похоже, это правда, — выругался Кожановский. — Что же делать?
Ирина сделала глоток чая, глядя на Скорпиона.
— Мистер Килбейн, вы имеете в виду, что нужно выследить Пятова? Мы не можем помешать вам, даже если бы хотели, верно?
— В том, где это дело касается меня, не можете, — подтвердил Скорпион.
— Да, — согласился Кожановский. — Но как вы ввязались во все эти дела, мистер Килбейн? Это не похоже на обычную журналистику.
— Мое определение «обычности» весьма растяжимо, — пожал плечами Скорпион. — Я обещал Ирине ничего не печатать, пока не добуду факты.
— Ваше обещание! — с сарказмом воскликнул Кожановский, гася сигарету в пепельнице. — Можем мы доверять ему? — обратился он к Ирине.
— Ни в коем случае! — воскликнула она. — Если он начнет выслеживать Пятова, один из нас тоже должен заняться этим.
— Я не приму ничего из этого, — сказал Скорпион.
— Просто скажите мне, вы действительно думаете, что Пятов будет на митинге Черкесова в Днепропетровске? — спросила Ирина.
— Это было ваше предположение, — ответил Скорпион. — Ночь, большой стадион, удобный для стрельбы, много выходов, толпа, хаос. Как вы сами сказали, идеальные условия.
— Не нравится мне это, — сказал Кожановский Ирине.
Скорпион начал подниматься.
— Мне кажется, вы хотите обсудить это вдвоем.
— Подождите, Килбейн. Пожалуйста. Я понимаю, это не ваша страна, но на кону миллионы жизней, — сказал Кожановский, удерживая его за руку и оборачиваясь к Ирине. — Что если кто-то из других? Славо? Миша?
— Мы не знаем, как далеко зайдет дело. Никто другой ничего не должен знать, — ответила она.
— Забудьте об этом. Я работаю в одиночку, — сказал Скорпион.
— Вы думаете, я недостаточно подготовлена? — спросила Ирина, роясь в сумочке. Она достала маленький 9-мм пистолет Beretta Storm и показала его им.
Скорпион улыбнулся:
— А вы умеете им пользоваться?
— Отец брал меня с собой на охоту в Карпаты, когда я еще была маленькой девочкой, — ответила Ирина, убирая пистолет. — Я хороший стрелок.
— Но захотите ли вы им воспользоваться? — спокойно спросил Скорпион.
— Вы и вправду не понимаете, мистер Килбейн, — сказала она странным тоном. — Мы, представители высшего класса, любим убивать живые существа. Это — наш способ доказывать, что мы достаточно жестки, чтобы отстаивать свои привилегии.
— А что насчет избирательной кампании? — спросил Кожановский. — У нас нет времени. Вы нужны нам, — он посмотрел на Ирину. — Вы нужны мне.
— А какой у нас выбор? Кроме того, — она усмехнулась, — Славо умирает от желания занять мое место. Вы не должны сожалеть. Он очень хорошо справится.