— Никогда не видел его, — пожал плечами Олийник, кидая снимок на стол.
— Мне нужно поговорить с паном Черкесовым.
— Это невозможно! Ему некогда, слишком мало времени осталось до выборов.
— Мне нужно поговорить с ним сегодня. Можете вы устроить это?
— А в чем дело?
— У меня есть материал, который может изменить исход выборов. Но прежде чем печатать его, я должен поговорить с Черкесовым.
— Скажите мне, я передам Черкесову.
Скорпион покачал головой:
— Нет времени. Пойдемте со мной, если хотите, но мне нужно видеть его немедленно.
— В чем дело? Вы хотите денег? В этом дело?
Скорпион поднялся.
— Я явно впустую трачу ваше время. Так и проигрывают выборы, — сказал он, забирая снимок и поворачиваясь к выходу.
— Подождите! — окликнул его Олийник. — Что за материал?
— Пойдемте со мной, и узнаете.
— Покажите мне еще раз фотографию, — сказал Олийник, протянув руку. Скорпион передал ему снимок.
— Этот человек… — и он посмотрел на Скорпиона. — Он опасен?
— А как вы думаете?
— Гивно, — буркнул Олийник. Он вскочил, схватил шарф, шляпу и пальто.
— Идемте со мной, — сказал он, беря Скорпиона за руку. — Но если это фальшивка, не хотел бы я быть на вашем месте, когда вы попадете в руки Горобца.
— Кто такой Горобец? — спросил Скорпион, когда они натягивали верхнюю одежду. Олийник кивнул на двух черноповязочников, несомненно, вооруженных, которые пошли с ними, держа руки в карманах.
Они ждали перед зданием, ветер прижимал их к стене. Мимо прошел красно-желтый трамвай с покрытой снегом крышей.
— Он — власть в партии, — сказал Олийник. — И близок к Черкесову. И это он создал «Черные повязки».
Подкатил и затормозил черный «ауди А8». Скорпион сделал глубокий вдох, прежде чем сесть в машину. Второй раз меньше чем за тридцать часов он садился в машину с людьми, которые, возможно, попытаются убить его.
— Кто этот человек? — спросил Олийник, возвращая снимок Скорпиону.
— Его зовут Сергий Пятов.
— А почему он должен заботить нас?
— Не здесь, — сказал Скорпион, указывая на других людей в машине. Они ехали молча. Ощущение опасности не покидало Скорпиона. Эти люди были жестоки, для них жестокость была такой же страстью, как для других мужчин страсть к женщине.
— Вы хотите видеть Горобца? — спросил по-английски сидящий на переднем пассажирском сиденье черноповязочник.
— Да, — ответил Скорпион по-русски.
Черноповязочник-водитель сказал что-то по-украински, и один из соседей Скорпиона рассмеялся.
— Что он сказал? — спросил Скорпион у Олийника.
Олийник усмехнулся:
— Он сказал, что, если Горобцу не понравится то, что вы ему скажете, вам придется поплясать с Шелаевым.
— А кто это?
— Охранник Горобца. Как это будет по-английски?
— Bodyguard.
— Да, — кивнул Олийник. — Как-то некий человек напал на Горобца в Верховной раде. Шелаев легко мог остановить его, но нет. Он схватил этого человека за голову и так сдавил его череп руками (Олийник пальцами изобразил как), что череп раскололся, как яйцо.
— Как славно, — пробурчал Скорпион. Он смотрел в окно. День был темным, небо — серым, и, хотя было утро, в окнах офисов и магазинов горел свет. Он думал: «Какого черта я здесь делаю, зачем пытаюсь спасти этого сукиного сына Черкесова?». Рабинович и Шефер. Они хотели, чтобы он был здесь. Здесь было что-то большее, чем украинские выборы.
Машина остановилась у гостиницы в современном стиле рядом с проспектом Карла Маркса, главной улицей города. Они вышли из машины и все вместе вошли в здание. В вестибюле было не меньше десятка вооруженных до зубов черноповязочников. Поднявшись на лифте на последний этаж, они и там увидели не меньше десятка черноповязочников, охранявших вход в номер, которые стали ощупывать всех пришедших. Скорпион вынул свой пистолет и передал его Олийнику.
— Зачем он у вас? — спросил тот.
— Для защиты. Даже в Англии мы слышали о «кассетном скандале», — сказал Скорпион, имея в виду громкие события 2000 года, когда тогдашнего Президента Украины Кучму обвиняли в похищении журналиста, тело которого впоследствии было найдено обезглавленным. — Я хотел бы получить его обратно, когда мы уйдем.
Когда черноповязочник ощупал Скорпиона, Олийник постучал в дверь, и они вошли в номер.
Гостиничный номер был превращен в офис, забитый столами, телефонами и компьютерами, за которыми работало больше десятка мужчин и женщин. Блок телеэкранов на стене показывал передачи всех украинских каналов, а также CNN и российского ОРТ. Посреди комнаты стоял грузный лысый человек и говорил с молодой женщиной. Она кивнула и пошла к своему столу. Судя по тому, как относились к нему остальные, этот человек, выглядевший дядюшкой, который рассказывает собравшейся семье сальные анекдоты, был боссом, начальником.