В «Макдоналдсе» телевизор показывал общую панику. Из Киева в сельские местности бежали десятки тысяч людей. Все дороги из Киева были забиты машинами, движущимися в одну сторону, и военной техникой, направляющейся навстречу. В некоторых районах Киева и в других городах шли грабежи. Окна магазинов разбивали и с полок сметали все дочиста. По улицам рыскали группы юнцов, они вламывались в дома и забирали продукты и все, что могли унести с собой. Горобец, выступая от лица Давыденко, сообщил о введении военного положения в стране. «Грабителей будут расстреливать», — заявил он, глядя прямо в камеру.
Еще раз осмотревшись, Скорпион пересек улицу и вошел в здание вокзала. Зал ожидания был забит людьми, многие были с семьями, с кладью и уже потеряли надежду уехать до начала войны. Он нашел кафе. Там яблоку негде было упасть, и стоял густой табачный дым. Протиснувшись к Ирине, Скорпион положил руку на стойку, и Ирина сжала ее.
— Почему Славо еще с вами?
— Не знаю. Я думаю, что, пока ты не позвонил, Виктор стал задаваться вопросом, не пренебрегаю ли я своими обязанностями.
Ирина огляделась.
— Почему мы встречаемся здесь?
Стиснутые у стойки, они могли смотреться как одна из пар, пытающихся попасть на поезд.
— Аэропорт забит, все билеты на рейсы раскуплены. Есть поезд на Краков в 22:48. Некоторая дополнительная сумма позволила мне добыть два билета. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
Она вглядывалась в его лицо.
— Что ты сказал?
— Ты поняла, что я сказал.
— Это из-за войны?
— Потому что после телепередачи все, что мы могли сделать, будет сделано. — Он прикрыл рот ладонью так, чтобы слышать его могла только Ирина. — Здесь слишком много народу желает моей смерти, а после телепередачи и твоя жизнь гроша ломаного стоить не будет. Даже если Горобцу будет что сказать по этому делу.
— Но Виктор… — начала Ирина.
— Может, он справится. После телепередачи Давыденко и Горобец будут вынуждены перейти к обороне. НАТО страшно напугана. Если у них будет выход, они им воспользуются. Русские тоже. Они загнали себя в угол. Наша телепередача даст им искомый предлог. Если Горобец предложит им то, чего они хотят, русские пойдут на сделку. Оглянись вокруг, — сказал он, кивая на людей, набившихся в кафе. — Эти люди не готовы воевать.
Ирина достала из сумочки сигарету, закурила, сделала глубокую затяжку и задумчиво выдохнула дым.
— А что мы будем делать в Кракове? — спросила она.
— Сядем в самолет. Я хотел бы показать тебе некоторые места.
Ирина издала короткий смешок.
— Господи, все это время я думала, что ты самый неромантичный мужчина из всех, кого я встречала.
Она склонилась к нему и поцеловала в щеку.
— Мы не можем уехать. От нас слишком многое зависит, — сказала она. — Что с Аленой?
— В лечебнице мне сказали, что никогда о такой не слышали.
— Она исчезла, — кивнула Ирина. — Я просидела в лечебнице всю ночь. Когда утром я уехала, чтобы встретиться с Виктором, она была еще там. И она была нетранспортабельна.
— А доктор Яковенко на пороге войны вдруг якобы уходит в отпуск!
— После нашего разговора я попросила Виктора, чтобы он поручил кому-нибудь выяснить, что произошло. Удалось узнать только то, что вскоре после моего ухода пришли какие-то люди и кого-то увели. Никто ничего не видел, никто ничего не знает. Санитарка обещала им, что если ее будут спрашивать, она поклянется, что такой пациентки никогда не было.
Ирина склонилась ближе к нему:
— Так это Шелаев убил Черкесова? Ты уверен? У тебя есть доказательство? Почему?
— Горобец обманул его. Он сказал, что Черкесов намерен вернуть Крым России.
— Это безумие. Даже Черкесов… — она остановила себя. — Шелаев на видео признал, что убить Черкесова приказал Горобец? Будет ли этого достаточно для того, чтобы остановить Россию?
— Должно быть, — сказал Скорпион, посмотрев на часы. — Нам пора ехать на телевизионную станцию.
Ирина стала собирать свои вещи. Прежде чем она поднялась, Скорпион тронул ее руку.
— Так как насчет Кракова?
Ирина стояла, натягивая на плечо ремень своей сумочки. Она прижалась к нему. Он ощущал ее всю.
— Я не могу оставить свою страну. Не сейчас, — прошептала она.
Скорпион убрал свою руку, и они вышли.
Пошел снег. Движение по Вокзальной площади было плотным. Они сели в трамвай, идущий в сторону проспекта Победы. Скорпион смотрел из окна вагона на улицы и на падающий снег, и вдруг по совершенно непонятной для него причине у него в мозгу возник очень странный вопрос: доведется ли ему еще когда-нибудь в жизни увидеть снег?