— А можно сказать и так, что человек, который не хочет лгать о своем имени, не будет лгать и о многом другом, — возразил Скорпион.
— Но вы известны под фальшивыми именами, а также под кличкой Скорпион, да?
— Да.
— Являетесь ли вы агентом ЦРУ или иной западной службы? МИ-6? DGSE? Моссада?
— Нет, я независим. Я работаю на разных людей.
— Для вас это бизнес?
— Бизнес.
— Хороший бизнес? Вы много зарабатываете?
— Иногда.
— Вы работаете на любого, кто готов заплатить?
— Нет, не на любого.
— Есть люди, на которых вы не стали бы работать ни за какие деньги?
— Верно.
— Шпион с моральными принципами, — усмехнулся узколицый судья, переглянувшись с коллегами, которые тоже усмехнулись. — Но этот заказ вы приняли?
— Да, принял.
— Так, — сказал узколицый судья, потирая руки, как бизнесмен, который хочет совершить сделку. — Кто же заказал вам убийство кандидата в президенты Черкесова?
— Никто. Меня наняли, чтобы предотвратить его убийство.
Судьи переглянулись.
— Это лишь ваши слова, — сказал узколицый судья. — Но вы же не предотвратили его. Мы видели видео.
— А вы видели электроды, прикрепленные к моим гениталиям?
— Это не имеет значения. Вы признались. Этого достаточно. Кто нанял вас?
Скорпион покачал головой:
— Я не выдаю своих клиентов. Это основа моего бизнеса.
Короткий смешок узколицего судьи прозвучал почти как выстрел.
— Вы всерьез думаете, что после всего этого у вас еще будет бизнес? — он свирепо смотрел на Скорпиона. — Ты умрешь, шпион долбаный!
— Значит, я умру. Если хотите, доставайте электроды, я не скажу, кто нанял меня.
— Твоя задача была в том, чтобы спасти Черкесова? — спросил узколицый судья саркастически, наклонясь к Скорпиону.
— Было понятно, что убийство Черкесова может вызвать большие неприятности в отношениях с Россией. Мой заказчик хотел избежать этого.
— Не очень-то хорошо вы справились со своей работой, — сказал другой судья, худой человек с бескровными губами.
— На этот раз да, — ответил Скорпион, прикидывая, не пора ли воспользоваться козырем. Еще несколько часов, и будет поздно. — Меня убедили, что убийцей будет баклан Пятов, работавший на штаб Кожановского. Его я сумел остановить.
Судьи начали перешептываться. Узколицый судья полистал лежащие перед ним бумаги и поднял взгляд.
— Этот Пятов — один из убитых на стадионе в Днепропетровске?
Скорпион кивнул.
— Его убили вы?
— Нет, два милиционера. Там было много стрельбы.
— Но вы были готовы убить его?
Скорпион кивнул, и судьи многозначительно переглянулись.
— Вы убили милиционеров на стадионе?
— Двух милиционеров. И нескольких человек из «Черных повязок».
— Скольких из «Черных повязок» вы убили?
Скорпион немного подумал.
— Пятерых.
— Итого вами убиты семь человек? — спросил узколицый судья.
— Это не были убийства. Это была самозащита. Эти люди стреляли в Ирину и в меня.
— А Черкесов?
— Мы не убивали Черкесова. Его убил один из сотрудников службы безопасности партии «Свобода» Дмитрий Шелаев. Он подложил бомбу, которая убила Черкесова и других людей в его машине.
— Это всего лишь ваши слова, — сказал узколицый судья.
— Это вздор, — вскричал Кулаков, вставая и указывая на Скорпиона. — Этот человек признался в преступлении. Попытка переложить вину на другого, на патриота, в час, когда наша страна в опасности, это бесстыдство!
— Сколько раз вы меняли свои показания, пан Скорпион? Каждый раз, когда вам это было удобно? — спросил узколицый судья.
— Я могу доказать это, — сказал Скорпион.
— Где этот ваш Шелаев? — обратился узколицый судья к Кулакову? — Вы можете привести его в суд?
— Я знаю Дмитрия Шелаева, мы были коллегами, друзьями. Он исчез в ночь взрыва на стадионе, — сказал Кулаков.
— Он прятался в чернобыльской запретной зоне, — сказал Скорпион.
— В самом деле? — уставился на Скорпиона узколицый судья. — А где же он теперь?
— Мертв, он покончил с собой.
— Неправда, — сказал Кулаков. — Мы нашли тело Шелаева. На нем были следы борьбы. Он был убит. Этот человек, — Кулаков указал на Скорпиона, — был последним, кто видел его живым.
Кулаков повернулся к Скорпиону:
— Еще одна кровь на твоих руках, убийца.
— Так, — сказал узколицый судья, устремив взгляд на Скорпиона. — Вы — человек опасный, для тех, кто рядом с вами.
Он обратился к другим судьям: