В штабном домике стояла непривычная тишина. В дверях плотной группой стояли строевые командиры дивизии, ротные и батальонные. Все командиры полков сразу за столом сидели, с самого начала меня слушали.
Пробил я Донского.
— Мне-то что делать? — спрашивает.
— Дивизию оставлять на заместителя, — тыкаю пальцем в знакомого майора, — парень хват, таких командиров на всю армию раз-два и обчелся, а вам, Сергей Иванович дорога в Адмиралтейство. Там ситуацию знают, помогут. Ворошилов — значения флота не понимает, идите на прием к Молотову. Или сразу звоните Лаврентию Павловичу. Каждый должен умирать там, где от этого пользы больше. Мы здесь, ты — в Смольном. Все по-честному.
— Ты со мной уже попрощался, Синицын? — усмехнулся комдив.
— А то. Война.
— Приказываю — майора Некрасова назначить заместителем командира дивизии. Воюйте, я на Молотова время тратить не буду, сразу проеду в управление звонить наркому.
И вышел. Решение принято — надо действовать, а промедление смерти подобно. 22 июня это точно доказало.
Майор на меня смотрит.
— У нас саперы есть? Им и лопаты в руки. Закапываемся в землю, роем траншеи, щели, капониры для минометов и броневика, прячем зенитные установки, пулеметные и пушечные, строим блиндажи и доты из подручного материала. Ведем разведку местности, готовим пути отхода к цитадели или электростанциям. А то будет как с группой Астанина под Лугой — заблудимся в болотах. Госпиталь накрыть в пять-шесть накатов, два дизеля и запас солярки. Кухню и продукты в подвал клуба. Десяток разведгрупп выпустить в свободный поиск, болото взять под контроль и прицел. Мы здесь вермахту покажем, что такое настоящая война. Кровянкой-то умоются. И продукты с водой все собрать и сразу начинать экономить. Вот и все. Мы пойдем на КПП, оттуда могут преподнести сюрпризы. Нам две лопаты и пилу на полчаса, — сделал я заявку саперу.
Тот головой мотнул, бери, и свалили мы из штабного домика, подальше от суеты, мешающей нам спать.
Эта позиция была не случайно выбрана. Немцы — народ обстоятельный и работящий. Поэтому «Мерседес» лучше «Лады-Калины». У КПП уже была отрыта щель, два пулеметных гнезда, траншея с двумя зигзагами и отхожим ровиком. Мы только сверху бревна в два наката сделали. Для надежности. И битым кирпичом присыпали. Что ж, время раскалывать камни. Время сшивать полотно. Это не невозможно, ошибка лишь только одно — это наша судьба, быть не может иначе, здесь схвачено все. Вот незадача, и не хотелось — да видно везет. Самоубийцы пляшут на цыпочках с пальцем в носу, тетка с пустыми глазами несет за плечами косу. Жатва идет полным ходом. Да здравствует смелый, могучий народ, что сеет и жнет, не взирая на недород каждый год…
К нам на аэродром прибивались остатки потрепанной армии. Нельзя сказать — разбитой, серьезных боев и не было. Увидят немцы, что в рабочем поселке под очередным номером нет Красной Армии, они туда просачиваются, и сразу начинают окапываться. Узловой точкой их обороны стала электростанция, как в свое время предлагал я.
У танкистов из двадцать первой танковой дивизии закончилось горючее. Мы собрали все запасы солярки и залили три танка полностью, а пять — только для маневрирования на месте. Остальные машины пришлось бросить. Со всех были сняты зенитные пулеметы. Под Лугой дела обстояли еще хуже. Там немцам в виде трофеев досталось более ста танков и двухсот орудий разного калибра. Никто в нашей дивизии не мог понять — как такое возможно. Кроме меня. Но я предпочитал помалкивать. Слишком много вокруг стало посторонних, и все злые, чем-то недовольные. Того и гляди, донос напишут куда следует. То есть представителю заградительного отряда. Мне на меня. Забавненько. Надо вести себя осторожней, Снегирев расстроится, если ему придется старого товарища расстреливать…