Добежали примерно до половины. Смотрим, впереди только немцы, наш сводный взвод стал ударной силой атаки. Сейчас нам зададут жару. Впереди квадратный металлический люк, рывок.
— Ложись! Штык подсовывай! Пальцы береги! Взяли!
Платформа — сооружение сложное. Вот мы в технический ход и ушли. Только неудачно. В сторону немцев ничего не ведет, только влево и вправо. Поперечный профиль, не продольный. Не повезло. Разделились, спуск вниз, подъем, поворот.
А потом разрыв знакомый, наслушались гаубиц калибра сто пятьдесят два миллиметра, всю войну с ними рядом, то сами из них стреляем, то по нам они долбят, сразу узнаем.
Решетка вентиляционная. К черту ее. Вывались прямо на минометную позицию. Поздно руки поднимать, камрад товарищу не геноссе. Мы воюем не за свободу. Мы сейчас решаем простой вопрос — какой язык в нашем концлагере будет государственным. Победит художник Гитлер, будут в Москве немецкий учить, одолеет поэт Сталин — в братской ГДР все школьники будут читать Толстого.
Лень мне немецкий язык учить. Выпад, штыком прямо в живот. Угодил в позвоночник, застрял штык. Ногой в грудь упираюсь, не могу вытащить, руки ходуном ходят, пот глаза заливает. Отстегиваю штык, прощай.
— Минометы развернуть! Беглый огонь по готовности!
Мин еще по два ящика, надо все перекидать. Только гаубицы начинают бить прямо по нам, а наша любовь — это пушки, ведь пушки верны в боях. Не вздумайте лезть в заварушки, не то разнесут в пух и прах. Тащите вождя, и сдавайтесь все вместе — и трус, и смельчак. Хоть под землю засядь — там тебе и лежать, не спасешься от пушек никак.
Интересно, вождь Сталин эти стишки читал? Хотя он писатель, не читатель.
— Отходим, минометы к подрыву, — говорю устало.
Все зря. Неудачный день, и не только у нас.
8-я армия, топтавшаяся на месте, получила приказ организовать к 5 октября наступление силами 10-й и 11-й стрелковых дивизий и отдельного танкового батальона с целью уничтожить противника в районе Троицк, Петергоф. В ночь перед наступлением в Новом Петергофе был высажен отряд в составе 498 бойцов во главе с полковником А.Т. Ворожиловым и комиссаром А.В. Петрухиным, сформированный из корабельных комендоров, электриков, минеров линейных кораблей, инструкторов школ учебного отряда, курсантов военно-морского политического училища. Десант должен был рассечь петергофский клин противника, облегчив соединение войск 8-й и 42-й армий. Одновременно высаживались десанты, сформированные из подразделений 20-й дивизии НКВД, тоже неудачные, поскольку наступление 8-й и 42-й армий провалилось, едва начавшись, ввиду значительных потерь в личном составе. В последнем случае командование ЛенВМБ все-таки попыталось «выдумать операцию» и подало заявку на авиационное обеспечение высадки. Однако штаб ВВС Балтфлота заявку не принял. Полегли все полностью, жаль ребят. Полностью погиб и 124й танковый полк под командованием майора Лукашика. Попали танкисты в артиллерийскую засаду — не увернулись. Уцелело всего три человека.
Еще один день на войне.
Отошли мы к пепелищу Ивановки. Вся деревня выгорела, спрятались от дождика в зерносушилке. Вся бригада легко влезла под крышу — все снайпера целы, пограничников от взвода осталось на отделение, девять человек, и сорок два бойца, человек тридцать морпехи, остальные — ополченцы. Довоевались.
Гаубицы здание ремонтного цеха первыми залпами снесли, раненых у нас нет — все под завалами остались. Прощайте.
— Товарищ старший лейтенант, — говорю вполне серьезно, обращаясь к бывшему командиру батальона ополченцев, затем к командиру хозяйственной роты, недавнему командиру взвода, — поздравляю, вы комбриг.
Некому больше бригадой командовать, один он из штатных командиров остался. Растут же люди, даже завидно.
— Давайте отметим, — предлагаю, один черт, от нас уже ничего не зависит.
И в это время нашего посыльного из штаба армии привезли под конвоем особого отдела — разбираться, кому тут помощь нужна.
Наши снайпера на них посмотрели, без всяких приказов привычно цели распределили.
Снегирев сам встал, без просьбы.
— Майор НКВД, командир заградительного отряда, — он им представился. — Спасибо за сопровождение, можете быть свободны.
Попросили сотрудники особого отдела документы предъявить, посмотрели, сникли.
— Эй, — говорю, — тут недалеко, в политотделе дивизии, кинооператор и журналисты гостят. Берите их в компанию, и идите на станцию. Отличный сюжет получится — работники особого отдела осматривают поле боя в поисках штабных документов врага. Может быть, и на самом деле пару карт найдете.