Пасхальный воскресный завтрак – яично-блинная вакханалия, щедро сдобренная беконом. Я подкрался к Мэри, похлопал ее по шелковой попе и воскликнул:
– Kyrie eleison![15]
– Ой! Не слышала, как ты подошел. – Она оглядела мой шлафрок, рисунок турецкий огурец. – Мило. Ты редко его надеваешь.
– Времени мало. Точнее, было мало.
– Что ж, мило, – похвалила она.
– Еще бы! Ведь ты сама выбирала. Неужели дети спят под эти восхитительные запахи?
– Нет. Они на заднем дворе, прячут в траве яйца. Интересно, что нужно мистеру Бейкеру.
Мгновенность смены темы не перестает меня поражать.
– Мистер Бейкер, мистер Бейкер… Ах да! Вероятно, он хочет помочь мне разбогатеть.
– Ты рассказал ему про гадание?
– Разумеется, нет, дорогая. Наверное, он догадался сам. – Потом я посерьезнел. – Послушай, ватрушечка, неужели ты думаешь, что у меня ум великого дельца?
– В каком смысле? – Мэри пора было переворачивать блинчик, но она отвлеклась на меня.
– Мистер Бейкер думает, что мне следует пустить в оборот наследство твоего брата.
– Ну, уж если мистер Бейкер…
– Погоди! Я не хочу. Ведь это твои деньги, твоя гарантия на будущее.
– Разве мистер Бейкер не разбирается в этом лучше тебя, дорогой?
– Не уверен. Знаю лишь, что мой отец ему доверял. В результате я работаю на Марулло.
– И все же мистер Бейкер…
– Милая, ты согласна следовать моим указаниям?
– Да, конечно…
– Во всем?
– Опять дурачишься?
– Напротив, я серьезен. Можно сказать – смертельно серьезен.
– Я тебе верю. Однако сомневаться в мистере Бейкере нельзя. Он же…
– Он же мистер Бейкер. Послушаем, что он скажет, и тогда… И все же я хочу, чтобы деньги по-прежнему оставались в банке.
Аллен влетел в заднюю дверь, будто камень из пращи.
– Марулло! – воскликнул он. – Снаружи мистер Марулло! Хочет тебя видеть!
– Что ему надо? – удивилась Мэри.
– Пригласи его в дом.
– Пригласил. Он хочет, чтобы ты к нему вышел.
– Итан, в чем дело? Ты не можешь идти на улицу в таком виде! Сегодня же Пасха!
– Аллен, скажи мистеру Марулло, что я не одет. Пусть зайдет попозже. Если спешит, пусть зайдет с парадного входа, и я с ним поговорю.
Аллен выбежал.
– Не знаю, чего ему нужно. Может, магазин ограбили.
Аллен влетел в дом.
– Сейчас зайдет с парадного.
– Дорогой, не дай ему испортить тебе завтрак, слышишь?
Я прошел сквозь дом и открыл парадную дверь. Марулло стоял на крыльце, разодетый для пасхальной службы – черный шерстяной костюм, толстая золотая цепь для часов. В руке он держал черную же шляпу и нервно улыбался, будто уличный пес, который боится, что его не пустят в дом.
– Входи.
– Нет, – отказался он. – Я на пару слов. Слышал, тот парень предлагал тебе на лапу.
– Да ну?
– Слышал, ты его вышвырнул вон.
– Кто тебе рассказал?
– Не скажу. – Он снова улыбнулся.
– Ну, и что? Думаешь, надо было согласиться?
Марулло шагнул вперед и пожал мне руку, дважды подняв и опустив ее очень церемонно.
– Ты хороший парень! – заявил он.
– Может, он мало предложил.
– Смеешься? Ты хороший парень. Вот и все. Ты хороший парень! – Он сунул руку в топорщившийся боковой карман и извлек пакет. – Вот, бери!
Марулло похлопал меня по плечу, засмущался и ретировался; короткие ножки унесли его прочь, толстая шея, выпиравшая над кипельно-белым воротничком, побагровела.
– В чем дело?
Я заглянул в пакет – цветные леденцы в виде пасхальных яиц. В магазине стоит большая квадратная банка с такими конфетами.
– Принес детям подарок, – ответил я.
– Марулло – принес подарок?! Поверить не могу.
– Тем не менее принес.
– Почему? Совсем на него не похоже.
– Видимо, он меня просто любит.
– Может, я не все знаю?
– Утиный цветочек, мы с тобой не знаем миллионов восемь разных штук! – Дети ошарашенно замерли на пороге задней двери. Я протянул им пакет. – Вам подарок от почитателя. До завтрака не сильно увлекайтесь!
Одеваясь к службе, Мэри проговорила:
– Хотела бы я знать, что это было.
– Ты про Марулло? Признаюсь, дорогая, я и сам хотел бы знать.
– Пакет дешевых леденцов…
– А тебе не кажется, что все ясно как божий день?
– Не понимаю.
– Жена у него умерла, детей нет. Подружки тоже. Он стареет. Возможно… вдруг ему просто одиноко?
– Никогда он к нам не приходил. Пока ему одиноко, попроси-ка его о прибавке! Навестил он не мистера Бейкера, а именно тебя.
Я принарядился, что луг по весне, – добротный темный костюм (мой Похоронный Черный), сорочка с воротничком, таким белым, что солнечные лучи отражались под прямым углом, возвращаясь обратно к светилу, небесно-голубой галстук в мелкий горошек.