– Еще бы. Мне хватило пары лет, чтобы обанкротиться. Для расплаты с долгами пришлось продать все, кроме дома.
– Не так уж ты и виноват. Только из армии вернулся, опыта в бизнесе никакого. К тому же тебя угораздило открыть свое дело аккурат в кризис, хотя мы и называли его временным спадом в экономике. На мели оказались коммерсанты и поопытней тебя.
– А уж на какую мель сел я… Впервые в истории Хоули стал продавцом в бакалейной лавке у макаронника!
– Объясни мне вот что, Итан. Разориться может каждый. Вопрос в том, почему человек с таким происхождением, образованием, к тому же обремененный семьей, позволяет себе оставаться на мели и дальше? Неужели у тебя кишка тонка? Что тебя выбило из колеи настолько, что вернуться в нее ты уже не в силах?
Итан едва не разразился гневной тирадой вроде «Вам не понять, ведь вы так никогда не влипали», но вместо этого смел обертки от жвачек и окурки в аккуратную пирамидку и подвинул ее к сточной канаве.
– Дело не в том, что не можешь вернуться в колею, точнее не только в этом. Просто падаешь духом и отчаиваешься. Приходит страх. Мне очень страшно. Энергетическая компания Лонг-Айленда может отрезать свет. Жене нужна одежда, детишкам – обувь и развлечения. Вдруг я не смогу дать им образование? Плюс ежемесячные счета, плюс доктора, плюс зубы и удаление миндалин… Что будет с ними, если я заболею и не смогу подметать чертов тротуар? Вам не понять. Происходит это не сразу. Гниль разъедает тебя изнутри. Дальше следующей ежемесячной выплаты за холодильник мысли не идут. Свою работу я ненавижу и в то же время боюсь ее потерять. Разве вам меня понять?
– Как насчет матери Мэри?
– Я вам уже говорил. Она сидит на деньгах. На них же и умрет.
– Не знал. Я думал, Мэри из бедной семьи. Зато я знаю вот что: если ты болен, прими лекарство, ляг на операцию или устрой себе встряску. Наши предки были людьми отчаянными. Они не дали бы растащить себя по кускам. Впрочем, времена меняются. Сейчас есть перспективы, о которых наши отцы и деды даже не мечтали. А пользуются ими иностранцы. Того и гляди захватят всю Америку. Итан, проснись!
– А как же холодильник?
– Бог с ним, с холодильником!
– А как же Мэри и дети?
– Забудь про них на время! Если выберешься из ямы, они будут любить тебя куда больше. Переживаниями о семье добра не наживешь.
– А как быть с деньгами Мэри?
– Лучше рискнуть и потерять, чем не рисковать вообще! При должной осторожности и хорошем совете ничего ты не потеряешь. Риск не означает проигрыш. Наши предки всегда шли на осознанный риск и выигрывали. Вот что я скажу, Итан. Ты позоришь память старины шкипера Хоули! Он вместе с моим отцом владел «Красавицей Адэйр» – новейшим и чуть ли не лучшим китобойным судном уходящей эпохи. Хватит сопли жевать! Ты обязан постараться хотя бы ради «Красавицы Адэйр»! К черту финансовую компанию и ежемесячные взносы!
Итан осторожно загнал кончиком метлы упорно не желающий подчиняться кусок целлофана в канаву и мягко напомнил:
– Сэр, «Красавица Адэйр» сгорела до самой ватерлинии.
– Знаю, что сгорела, но разве нас это остановило? Вовсе нет.
– Судно было застраховано.
– Разумеется!
– А я не был. Спас только дом, остальное потерял.
– Забудь! Хватит предаваться размышлениям о прошлом. Наберись мужества и дерзости! Я не зря завел речь о том, что ты должен вложить в дело деньги Мэри. Итан, я ведь пытаюсь тебе помочь!
– Спасибо, сэр.
– От этого фартука мы тебя избавим. Хотя бы ради памяти шкипера Хоули. Он бы глазам своим не поверил!
– Это уж точно.
– Так держать, Итан! От фартука мы тебя избавим.
– Если бы не Мэри и дети…
– Забудь о них, ради их же блага! В Нью-Бэйтауне назревает кое-что интересное, и ты можешь присоединиться к процессу.
– Спасибо, сэр.
– Сперва мне нужно все обдумать.
– Мистер Морфи говорит, что останется работать, когда вы закроетесь в полдень. Я обещал сделать ему пару сэндвичей. Хотите, и вам принесу?
– Нет, не стоит. Я оставляю Джои за старшего. Парень он толковый. Мне нужно выяснить про кое-какую недвижимость. Наведаюсь в канцелярию округа. С двенадцати до трех там открыто только для своих. Вероятно, смогу и для тебя что-нибудь разузнать. Скоро поговорим. До встречи!
Мистер Бейкер широко шагнул, чтобы не наступить на трещину в асфальте, пересек проулок и вошел в Первый национальный с главного входа. Итан улыбнулся ему вслед.
Вскоре подметать он закончил, потому что идущие на работу люди хлынули рекой. Он вынес на улицу стойки со свежими фруктами и разместил возле входа. Убедившись, что поблизости никого нет, он вынул три поставленных друг на друга банки собачьего корма и извлек маленький невзрачный мешочек с наличными, вернул консервы на место, разблокировал кассовый аппарат, разложил двадцатки, десятки, пятерки и однодолларовые банкноты в соответствующие отделения, прижав их специальными крепежами. В передней части выдвижного ящика он рассортировал монетки в пятьдесят, двадцать пять, десять, пять и один цент, затем захлопнул кассу. Покупателей было немного, в основном маленькие девочки с всклокоченными со сна волосами, которых родители послали кого за хлебом, кого за молоком, кого за кофе.