– Эгей! – воскликнул он, заметив бумажник. – Кто-то посеял Форт-Нокс.
– Небольшой сувенир от представителя «Би-Би-Ди-энд-Ди». Пытаются навязать нам свой товар.
– Ну, сынок, торгуют они явно не орешками. Штука вам перепала отменная. Кстати, с вашими инициалами, причем в золоте.
– Да неужели?
– Вы что – не видели?
– Торговый агент только что ушел.
Джои открыл щелчком кожаный бумажник и пролистал пластиковые кармашки для визиток.
– Пора вам расширять круг знакомств, – заметил он. Добрался до отделения для купюр и воскликнул: – Широко мыслит ваш агент! – Он извлек двумя пальцами новенькую двадцатидолларовую банкноту. – Знал я, что они решили оккупировать наш округ, но не думал, что они пустят в ход тяжелую артиллерию. Вот вам и сувенир на память!
– Как там оказалась купюра?
– Думаете, я подложил?
– Джои, мне нужно с вами посоветоваться. Тот тип предложил пять процентов с любых закупок через их фирму.
– Браво-браво! Наконец-то вы разбогатеете! И слов на ветер они не бросают. Доставайте колу: это надо отметить!
– Думаете, мне стоит принять…
– Почему нет, если на цене это не отразится? Никто ничего не теряет.
– Он велел не говорить Марулло, иначе тот решит, что я получаю еще больше.
– Непременно решит. Что с вами, Хоули? Вы в своем уме? Видимо, дело в освещении. Вы весь зеленый. А я тоже? Надеюсь, вы не отказали ему сразу?
– Едва не выкинул его пинком под зад.
– Ого! Таких динозавров, как вы, еще поискать.
– Он сказал, что так делают все.
– Только предлагают не всем. Вам крупно повезло.
– Так нечестно.
– Почему же? Кто в убытке? Разве это противозаконно?
– То есть вы не стали бы отказываться?
– Отказываться?! Да я бы выпрашивал без устали! Вот только в моем деле все лазейки давно перекрыты. Если ты не президент, угодишь в тюрьму буквально за все, что попытаешься выкроить. Не понимаю я вас! Чего менжуетесь? Старина Альфио в убытке не будет, так о чем речь? Вы делаете одолжение поставщику, поставщик делает одолжение вам – хрустящее зеленое одолжение! Не глупите. У вас ведь жена и дети, а семья обходится ой недешево.
– Не пошли бы вы по своим делам…
Джои Морфи с грохотом поставил недопитую колу на прилавок.
– Мистер Хоули… Нет, мистер Итан Аллен Хоули, – холодно поправил себя он. – Если вам взбрело в голову, что я поступил бы противозаконно или склонял к этому вас, то идите-ка вы к черту!
Джои сердито зашагал к заднему входу.
– Я не так выразился! Богом клянусь, Джои, я не это имел в виду! День выдался непростой, то одно, то другое, да и праздник этот жуткий…
Морфи остановился:
– В каком смысле жуткий? Ах да! Понимаю. Еще бы не понять. Вы мне верите?
– Из года в год, с самого детства, и чем дальше, тем хуже… Так и слышится Его возглас: «lama sabach thani’»[10], и такое в нем одиночество…
– Итан, я вас понимаю. Осталось недолго, Итан, уже недолго. Забудь, что я сказал, ладно?
И в этот момент ударил пожарный колокол, всего один раз.
– Теперь все кончено, – проговорил старина Джои. – Кончено до следующего года. – Он тихонько выскользнул через задний вход и прикрыл за собой дверь.
Итан поднял шторы и снова открыл магазин, но торговля почти замерла: двое детишек забежали за бутылкой молока и буханкой хлеба, мисс Борчер купила на ужин отбивную из молодой баранины и банку горошка. Улицы обезлюдели. В последние полчаса перед шестью, пока Итан готовился к закрытию, не было ни души. Заперев двери и направившись домой, Итан вспомнил про список продуктов; пришлось вернуться, набрать две большие сумки и снова все закрыть. Ему хотелось прогуляться до набережной и посмотреть, как серые волны накатывают на пристань, вдохнуть запах моря и поболтать с чайками, стоящими клювом к ветру на плавучем причале. Вспомнилось написанное давным-давно восторженное стихотворение какой-то поэтессы, пришедшей в исступление от полета чайки, что скользила на ветру, будто по спирали. Начиналось оно так: «О, вольная птица, куда ты стремишься?» Ответа на этот вопрос поэтесса так и не нашла – впрочем, вряд он был ей вообще нужен.
Тяжелые сумки с продуктами для праздничного стола прогулке отнюдь не способствовали. Итан устало пересек Главную и направился по Вязовой улице к старинному дому семейства Хоули.
Глава 2
Мэри отошла от плиты и забрала у него одну сумку с продуктами.
– Мне столько надо тебе рассказать! Жду не дождусь!
Итан ее поцеловал, и она почувствовала, какие сухие у него губы.
– Случилось что? – спросила она.
– Так, устал.
– У тебя же был трехчасовой перерыв!
10
Матфей, 27:46. «А около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?»