Каждый вечер Харл собирал дрова, и они разжигали костер, разогревали еду. Она играла с ребенком я рассказывала ему разные истории, которые Харл слушал очень внимательно. Дети совсем не боялись темноты, начинающейся там, куда не падал свет от костра, и, казалось, она не имела границ. Армун и себе не разрешала испытывать страх перед темнотой. Огонь горел всю ночь, и она спала с копьем в руке.
Потом было много солнечных дней, а после пошел сильный летний дождь. Это продолжалось долго, пока не стало невозможно идти по тропе, таща за собой сани. В конце концов, она соорудила из веток с большими листьями укрытие, и они забрались туда. Ей надо было отдохнуть, но жалко было терять время.
Лето, как всегда, было очень коротким. Харл каждый день ходил на охоту – и однажды вечером вернулся с кроликом. Она сняла с кролика шкуру и сразу же приготовила его, свежее мясо было очень вкусным.
Дождь постепенно прекратился, земля достаточно подсохла, чтобы им можно было снова отправиться в путь. Но следующей ночью на рассвете ударил мороз, утром вся трава была покрыта инеем. Приближалась зима. Взвесив все эти обстоятельства, она поняла к своему величайшему огорчению, что не сможет преодолеть часть пути, которая шла к югу вдоль побережья, до наступления зимы. Когда она начала укладывать вещи в сани, то увидела, что ее ждала еще одна неприятность. Смертоносная палочка погибла, крошечный рот был широко открыт – она была убита морозом. Это было южное существо, и оно не могло жить в холоде. Это предвещало не очень хорошее будущее.
В ту ночь, когда мальчики уже спали глубоким сном, она долго не могла заснуть, укутывалась в меховые шкуры и долго смотрела на мерцающие звезды. Взошла луна, и звезды расположились над ней в виде огромной чаши, Река Духов протянулась от горизонта к горизонту, через все небо. Каждая звезда была душой умершего охотника, видневшаяся оттуда в ореоле холодного света. Однако никто из них не мог ей сейчас помочь. Может быть, она поступила глупо, решившись на это отчаянное путешествие, рискуя не только своей собственной жизнью, но и жизнью двоих детей. Возможно, но спрашивать с себя об этом было уже поздно. Дело сделано. Она здесь.
Теперь надо было решить, что делать дальше. Был ли у нее выбор? Ортнар сказал ей, что она может подождать Керрика на берегу, но он говорил чушь, потому что искал для себя предлог, чтобы не ходить с ней. У нее не было ни запасов, ни палатки, ничего для того, чтобы просидеть всю зиму в бухте на побережье. Поэтому надо было выбирать: разбить лагерь и замерзнуть от холода или отправиться на юг и тоже замерзнуть.
Конечно, зима продвигалась на юг быстрее, чем она сама, и у нее было мало шансов обогнать ее. Впервые за все время с тех пор, как она покинула лагерь, у нее на глазах выступили слезы, она рассердилась на себя за слабость, смахнула слезы, повернулась на другой бок и заснула, так как на следующий день ей понадобится много сил.
Следующей ночью выпал первый снег, утром она стряхнула его со шкур, свернула их и упаковала. В тот вечер, когда они ужинали, она заметила, что Харл смотрит на нее через костер.
– Ешь, – сказала она. – Мне тоже не очень нравится мясо мургу, но оно дает нам силы.
– Дело не в мясе, – сказал он, – а в снеге. Когда мы придем к этому месту, о котором ты говорила, где нас ждет Керрик?
– Я бы сама хотела это знать…
Она перегнулась через костер и пригладила его красивые светлые волосы, заметив у него круги под глазами. Ему было одиннадцать лет, он был сильным мальчиком, но они слишком долго шли.
– Поспи, утром нам надо быть бодрыми.
В ту ночь снег не выпал, но тот, который выпал накануне, теперь покрывал землю и таять не собирался. День был ясный, хотя солнце грело не очень тепло. Тропа шла вдоль реки. Армун была уверена, что это место ей знакомо. Саммады здесь раньше стояли лагерем, недалеко от океана. Ей даже показалось, что она чувствует соль в воздухе и уверенно пошла дальше, ветер дул ей в лицо.
Да, это то место. Белые ледяные глыбы выкатывались из реки на песок, дальше начинался отвесный берег.
Она, опустив голову, тащила с неимоверным усилием за собой сани, продвигаясь вперед по тропе. Она остановилась внезапно, услышав предупреждающий крик Харла.
Впереди, у основания утеса, была палатка, а перед ней стоял охотник, одетый в меховые шкуры. Он стоял неподвижно, по-видимому, напуганный ее неожиданным появлением. Она собралась уже окликнуть его, но слова застряли в горле.
Он был не тану, он был не так одет. И его лицо… Оно было покрыто волосами. Не борода, которая покрывает лишь нижнюю часть лица, а все лицо было покрыто густыми мягкими волосами.
Глава 6
Успосмеликфариги икемеспейилане.
Успосмеликйилане икемеспенейил. Элейнси топаа абалессо.
Фарги ложится спать и однажды утром просыпается йиланом.
Начиная с яйца времени, йилан, который ложится спать, всегда просыпается йиланом.
Вайнти с огромным интересом смотрела на оживление в порту. До сих пор Икхалменетс для нее был только названием, окруженный морем Икхалменетс – так его всегда называли, и теперь она могла понять, почему Икхалменетс вырос в естественной гавани – это одно из условий существования города. Все остальные из этой группы островов были скалами, не имеющими никаких признаков жизни. Но этот был совсем иным. Город расположился на побережье у подножия высокой горы, которая задерживала все влажные ветры с моря, охлаждала их, превращая в облака, затем они поднимались вверх, набирали влагу и затем, отяжелевшие, освобождались от нее в виде снега и дождя. Снег покрывал вершины гор так, как будто на них были надеты белые наконечники, в то время как дождевые потоки сбегали по склонам гор вниз, по тоннелям направлялись в город.
Но вся жизнь в Икхалменетсе большей частью проходила на море, а не на земле. Урукето причалил к берегу, смешиваясь с более мелкими рыболовными суденышками, нагруженными с верхом богатым уловом. Эрефнаис отдала приказание, чтобы урукето направили через тростниковые заросли, на стоянку в доке. Вайнти стояла в стороне, в то время как все члены экипажа спускались с плавника вниз, чтобы обеспечить безопасность урукето.
– Всем оставаться на борту, – приказала Эрефнаис, когда она собралась уйти.
Вайнти слушала, потом произнесла, стараясь не показывать антипатии:
– Твое приказание и ко мне относится, командир?
Эрефнаис была неподвижна, в этот момент она думала, но потом заговорила:
– Я не хочу, чтобы обо всем, что произошло в Альпесаке, узнали в этом городе. Сначала я переговорю с эйстаа и дождусь ее распоряжений. Но ты – я не могу отдавать тебе команды, Вайнти. Я только могу тебя просить…
– Необходимость просить – это излишне близко к оскорблению, командир.
– У меня и в мыслях такого никогда не было.
– Я понимаю, поэтому это не воспринято мною как оскорбление. Вайнти не сплетничает в амбеседе.
В этот момент позади них послышалось тяжелое дыхание, потому что Акотолп пыталась взгромоздить свое грузное тело на верх плавника, прилагая еще больше усилий, чтобы туда же за собой затащить протестующего Эсетту. Она выразила просьбу Эрефнаис:
– Мне нужно освободиться от груза, которым является этот самец. Я невольно подслушала ваш разговор, поэтому примите мои уверения, что, выполняя эту работу, в городе никто не услышит от меня о разрушении Альпесака.
– Моя обязанность – помочь тебе в этом, – сказала Вайнти.
– Самец проследует к ханале между нами. Это вызовет минимум внимания среди фарги.
– Я в долгу у Вайнти, – сказала Акотолп с удовольствием и благодарностью.
– Одиночный самец – это редкое зрелище. Я не хочу вызывать ненужных эмоций.
Эрефнаис повернулась спиной, размышляя обо всем этом. Скоро об этой истории все узнают, но не от Вайнти или от ученой. Члены ее экипажа не упустят возможности посплетничать. До того, как это случится, она должна отыскать Ланефенуу, эйстаа Икхалменетса, чтобы ей доложить обо всем, что ей известно и что она видела. Это бремя предназначено для эйстаа, а не для нее, и она желает во что бы то ни стало освободиться от него.