— Так или иначе, но он возьмет только члена профсоюза. И уж наверняка не станет связываться с англичанином, — сказал Гито.
— Ничего подобного, — сказал Айво. — Ему бы очень понравилось командовать англичанином.
— Вот я о чем подумал… — начал Роджер.
— Да?
— Видите ли, жалованья мне не нужно. Я получаю пособие, мне его дали на работе, чтобы я изучил валлийский. Так что для меня вопрос о деньгах не стоит. Мне важно просто находиться среди людей, которые говорят по-валлийски.
— Тогда займись продажей, поработай коммивояжером.
— Или приобрети место на рынке.
— Или пои чаем строителей. Нет, не годится: для этого нужно быть членом профсоюза.
— Продавай программы на футбольных матчах.
— Но я же серьезно говорю, — со смехом попытался урезонить их Роджер.
— А мы тоже говорим серьезно, друг, — сказал Айво. — Труднее задачи ты нам не мог задать. Ну, какой хозяин возьмет к себе служащего, который говорит, что будет работать бесплатно? Он решит, что тут явный подвох и лучше ему держаться от этого подальше. Ведь так?
— Ну, в общем-то я вовсе не настаиваю, чтобы мне ничего не платили. Я просто сказал, что для меня это не имеет значения. А сейчас я хочу поделиться с вами одной идеей, которая пришла мне в голову. — Сердце Роджера учащенно забилось: он приближался к цели. — Вы знаете Гэрета из Лланкрвиса?
Оба застыли и насторожились.
— Я заметил, — продолжал Роджер, чувствуя, как у него деревенеет язык, — что он один все делает в своем автобусе.
— Это довольно мягко сказано, — буркнул Гито.
— Зело преуменьшено, — сказал Айво.
— Ну, а мог бы он взять помощника? Хотя бы на несколько недель, чтобы…
— Чтобы что? — спросил Айво.
— Ну, чтобы кто-то выполнял подсобную работу, — сказал Роджер. Он сам чувствовал, что голос его звучит неуверенно и фальшиво. Но в конце-то концов он ведь никого не обманывает. Почему же он чувствует себя точно жулик? — Я имею в виду: собирал за проезд, вел бухгалтерию, иной раз помог исправить поломку — словом, был бы на подмогу.
Айво поставил на стол кружку и в упор поглядел на Роджера. Его темно-карие глаза, не мигая, смотрели в глаза Роджеру.
— Отлично, мистер, — произнес он наконец. — Значит, вот зачем вы тут крутитесь! А ну, выкладывайте свои картишки!
— Какие картишки?
Гито пригнулся к нему.
— На кого ты работаешь?
Роджер вдруг почувствовал безмерную усталость. Да разве кому-нибудь — будь то он или кто другой — пробиться сквозь эту толщу подозрительности?
— Я работаю сам на себя, — сказал он. — Но, видно, это не имеет значения. То, что я рассказал, кажется вам столь неправдоподобным, что вы ничему, ничему все равно не поверите. Поэтому давайте прекратим этот разговор. Мне надо выучить валлийский, и я для этого приехал сюда, но человеку все-таки лучше работать, чем ничего не делать, и я подумал, что скорее выучил бы язык, если бы поездил на автобусе, где находился бы среди местных жителей, которые все время говорят по-валлийски. Я познакомился с Гэретом и слышал, что говорили про него и про Дика Шарпа.
Айво пристально глядел на Роджера, явно взвешивая, можно ли ему поверить.
— Так вы и об этом знаете? — задумчиво спросил он. — Ну, что же вам известно?
— Детально ничего. Только то, что Дик Шарп всячески преследует Гэрета, чтобы вынудить его сдаться и продать свой автобус. А когда у Дика Шарпа вся колода будет на руках, он сыграет ва-банк с фирмой «Дженерал».
— И Гэрет последний, кто еще не сдался, — произнес Гито, как бы думая вслух.
— Да. Теперь вам ясно, почему я подумал, что, может быть, стоит предложить свои услуги Гэрету хотя бы на несколько недель и помочь ему всем, что в моих силах. Я рассказал об этом вам двоим, так как подумал…
— Ладно, мистер, вы подумали одно, вы подумали другое, — довольно грубо прервал его Айво. — Откуда все-таки вы взялись?
— Из Лондона.
— Знаете, что бы вам надо было сделать, если бы у вас была хоть капля разума?
— Что? — Но Роджер уже знал, что скажет Айво.
— Возвращайтесь-ка вы, мистер, в Лондон и учитесь валлийскому по вашему чертову телевизору.
Он поднялся, Гито — за ним, и оба направились к выходу. Роджер медленно подошел к стойке, попросил Марио налить ему еще кружку, тот молча его обслужил (от усталости? Из нелюбви к англичанам? Из-за того, что плохо говорил по-английски?). Роджер сел в сторонку и, задумавшись, не спеша потягивая пиво, просидел так до закрытия пивной. Все булочки давно уже исчезли. Но у него пропало всякое желание есть.