Я закрыл дверь и снова налил стакан. Через окно балкона было видно, как ее фигура появилась на тротуаре, спиной ко мне, слегка наклоненная вперед, в белом, развевающемся на холодном декабрьском ветру плаще, сверкающая от капель дождя в синих отблесках вывески отеля. Я узнал ее походку и стал смотреть, как Лукреция пересекает улицу, как быстро становится далеким белым пятнышком, исчезает в толпе, делается невидимой и бесследно растворяется среди раскрытых зонтов и автомобилей, будто ее никогда и не было на свете.
