— Посигналь! — велел Хиллгарт.
Шофер повиновался. Старший из фалангистов, работая локтями, протолкался сквозь толпу и отогнал младших от машины.
— Видите, — сказал Хиллгарт, — они просто заигрались.
Высокий, крепко сбитый парень лет семнадцати, разъяренный до последней стадии, пошел рядом с посольским «паккардом», выкрикивая в окно оскорбления на английском:
— Смерть королю Георгу! Смерть жирному еврею Черчиллю!
Хиллгарт засмеялся, а Гарри, скривившись, отшатнулся. Нелепость этих воплей только усугубляла их отвратность.
— Где охрана? — спросил он.
— Полагаю, им намекнули, что лучше пойти прогуляться. Это люди Серрано Суньера. Ладно, Поттер, подъезжайте к двери. Когда выйдем, держите выше голову, Бретт. Не обращайте на них внимания.
Гарри вслед за Хиллгартом выбрался на тротуар. Теперь крики было хорошо слышно, он почувствовал себя беззащитным и вдруг испугался. Сердце застучало. Фалангисты орали на них из-за машины, разъяренные юнцы завывали на английском:
— Потопим корабли англичан! Смерть евреям-большевикам!
Камень перелетел через дорогу — в двери посольства треснуло стекло. Гарри весь сжался и едва подавил побуждение присесть на корточки.
— Черт, заперто! — выругался Хиллгарт, взявшись за ручку двери.
Он постучал. В темном нутре здания шевельнулась чья-то фигура, и появился Толхерст — это он, пригнувшись, подбежал к двери и завозился с защелкой.
— Живей, Толли! — крикнул Хиллгарт. — Выпрямись, ради бога, это всего лишь шайка хулиганов!
— Берегись! — раздался крик шофера.
Краем глаза Гарри заметил что-то в воздухе, ощутил удар в шею и пошатнулся. Они с Хиллгартом вскинули вверх руки, что-то белое завихрилось над головой, и они едва не задохнулись. Толпа радостно загорланила. Перед глазами Гарри мелькнул разлетающийся в стороны красный песок.
Дверь открылась, и Хиллгарт нырнул внутрь. Толхерст схватил Гарри и с удивительной силой затащил в здание. Он вновь запер дверь и повернулся к ним с разинутым ртом. Гарри провел рукой по шее и плечам, но никаких ран не нащупал. Ничего красного, только какая-то белая пудра. Он оперся на стол и стал тяжело дышать. Хиллгарт понюхал свой рукав и засмеялся:
— Мука! Будь я проклят, это мука!
— Вот ублюдки! — выругался Толхерст.
— Сэм знает об этом? — Лицо Хиллгарта оживилось.
— Он уже звонит в Министерство внутренних дел, сэр. Вы оба целы?
— Да. Пошли, Бретт. Нужно привести себя в порядок.
Снова усмехнувшись, Хиллгарт направился по коридору. Толпа снаружи гоготала, радуясь своей выходке. Только тот слабоумный юнец продолжал яриться.
— Вы как? Нормально? — спросил Толхерст, посмотрев на Гарри.
Тот все еще дрожал.
— Да… да, простите.
— Пойдем. — Толхерст взял Гарри за руку. — Я отведу вас в свою комнату. У меня есть щетка для одежды.
Гарри покорно пошел следом.
Кабинет у Толхерста был еще меньше, чем у Гарри. Толхерст вынул из ящика стола щетку:
— У меня тут есть запасной костюм. Он будет вам великоват, но ничего.
— Спасибо.
Гарри счистил муку с тех мест, где она легла гуще всего, и ему стало намного лучше, он успокоился, хотя с улицы по-прежнему доносились крики. Толхерст выглянул в окно:
— Через минуту явится полиция и разгонит их. Серрано Суньер показал, что хотел. Сэр Сэм ему чуть ухо не отгрыз по телефону.
— Демонстрация его не напугала?
— Нет, он сегодня в форме, никак не Розовая Крыса, — покачал головой Толхерст. — Никогда не знаешь, как он отреагирует.
— Мне самому померещилась розовая крыса, когда на меня плюхнулась эта мука, — застенчиво признался Гарри. — Я не знал, что это, и на мгновение вернулся в Дюнкерк. Простите, наверное, я выглядел трусом.
Толхерст явно испытывал неловкость.
— Нет. Вовсе нет. Я знаю, что такое военный невроз, мой отец им страдал. — Он помолчал. — Знаете, в прошлом году персоналу посольства запретили вступать в армию. Боюсь, я тогда испытал облегчение. — Толхерст закурил. — Я не причисляю себя к героям, — признался он. — Мне, по правде говоря, лучше за столом. Не знаю, как я справился бы с тем, что пришлось пережить вам.
— Чтобы узнать, нужно через это пройти. Иначе никак.
— Соглашусь с вами.
— Капитан Хиллгарт, кажется, бесстрашный человек, — заметил Гарри.
— Да. По-моему, он наслаждается опасностью. Вас наверняка восхитила его отвага.
— Я совсем немного разволновался в сравнении с тем, как отреагировал бы пару месяцев назад.