- Так, может, лучше уж тогда дождёмся начала твоей звездной карьеры?! Продюсера, кучи бабла, а потом уже - ух, такую сделаем свадьбу! Этот городок содрогнется…
Вообще-то, я смеюсь. Но Зимин молчит, и я внутренне одергиваю себя, снова делаясь серьёзной. Ведь ещё ничего не позади. Надо, чтобы он вернулся в СИЗО, и его полностью оправдали. Только тогда можно будет вздохнуть спокойно. И шутить.
- Ну как, ты еще не начал во мне разочаровываться? – не удерживаюсь от того, чтобы поддеть его еще разок, - Данил, это вообще-то неизбежно. В любых отношениях. Так что ты пока подумай, даю время! А сейчас что, встречаемся под СИЗО?
- Хочешь проводить? - усмехается, - а как же твоя работа?
- Прогуляю, - заявляю ему уверенно.
- Нет, я не разочарован, - он говорит очень серьезно, - но мы ведь уже обо всем договорились, да?! Меня тут пацаны держат за горло, не хотят, чтобы возвращался. Боятся, что надолго закроют. Но я возвращаюсь. Потому что верю тебе. Так что это точно любовь.
Зависаю. Любовь?! Слишком сильное слово. И не совсем уместное, наверное, в нашем случае.
Ко мне уже во второй раз заглядывает Ленка, делая умоляющее лицо.
- Ладно, встречаемся у входа в СИЗО, - коротко бросаю и кладу трубку. Торопливо выхожу из ванной, прихватив оттуда свою косметичку. Звоню сначала завучу, чтобы предупредить, что на пару часов опоздаю в школу из-за срочного визита к стоматологу. Потом бегу одеваться и краситься.
Глава 18 Черт и младенец
Подхожу к зданию полиции, подгоняемая сильными порывами ледяного ветра. Зимина в его легкой, поношенной курточке и в подаренной мною шапке я замечаю издалека. Встречаемся взглядами, и сердце пропускает удар.
Он стоит один под козырьком здания, а входящие и выходящие оттуда менты бросают на него косые, подозрительные взгляды. Но Зимину все равно. С улыбкой, он смотрит только на меня. Спеша, я выбираюсь из пёстрой толпы бегущих на работу или по каким-то своим делам людей, и взбегаю по ступенькам. Здороваемся.
- Данил, молодец, что пришел, - глуповато добавляю, - даже раньше меня.
- Ты же знаешь, почему, - реагирует он в ответ.
- Скажи, а ты раньше влюблялся когда-нибудь? – не могу не спросить, меня распирает любопытство. Смеюсь.
- Так нет, - он тоже улыбается, - а ты?
- Не знаю. Ладно, пошли, - открываю перед нами дверь, и Зимин послушно идет за мной. Даже не верится, что я самолично завожу сюда самого отвязного хулигана в нашей школе!
- Я потом все расскажу тебе. Представляешь, преступник уже найден, - начинаю болтать с ним на ходу, когда на первом же этаже мы натыкаемся на дядю Ваню. Он выглядит сердитым:
- Ну, чего стоите-отсвечиваете на крылечке?! Заходите...
Передаёт Зимина дежурному:
- Макаров! Принимай бойца. Зимин Данил, семнадцати лет, воспитанник школы-интерната.
Коротко кивнув и, очевидно, уже предупреждённый, тот встаёт и выходит из-за своей конторки. Без лишних церемоний, хватает Зимина за предплечье, указывая на тяжелую металлическую дверь:
- Сюда! Через рамку сначала. Запрещённые предметы, медикаменты, холодное оружие, колюще-режущие есть? - заученно бубнит.
- Нет.
Я везде следую за ними. Ободряюще говорю Данилу на прощание:
- Дань, уже все хорошо, ничего не бойся! Ты молодец. Я приду к тебе вечером, после уроков.
Он коротко кивает и уходит, подчиняясь дежурному полицейскому. Я поворачиваюсь к дяде Ване и вижу на его лице неприкрытое неодобрение.
- И что это была за сценка из жизни жен декабристов? – насмешливо интересуется. Я даже вздрагиваю от такого случайного, прямого попадания им «в цель». Эх, знал бы он…
Впрочем, он узнает. Но позже. Я и не собиралась скрывать от дядьки эту неожиданную, нелепую договоренность с Зиминым. Может, он посоветует что-то дельное? А то ведь мне в голову ничего не приходит, а решать вопрос как-то придется.
Налив нам обоим, как обычно, крепкий чай с лимоном в своём кабинете, дядя Ваня жестом приглашает меня присесть. Смотрит на часы.
- Молодец, Антонина! А как же работа?
- Я предупредила, что задержусь, - коротко поясняю, помешивая чай ложечкой, - а вы-то домой когда?
- Скоро уже пойду.
Задумчиво наблюдаю, как в моей чашке, покачиваясь, плавает кусочек лимона. Конечно, Татьяна Ивановна не отказала мне в просьбе, но вряд ли поверила в то, что у меня неожиданно разболелся зуб. Просто она уже давно, я уверена, подозревает меня во вранье! И небезосновательно.
Но самый мой большой страх сейчас - это мысль о реальном преступнике. Сделать «стрелочником» в такой ситуации легче всего самого незащищенного, и им вполне мог бы стать Данил. Я сама привела его в СИЗО, поэтому теперь очень надеюсь, что ему действительно ничего не угрожает.
Дядя Ваня внимательно смотрит на меня, придвинув сахарницу ко мне поближе. Конечно же, он задает вопрос о том, какие нас с Зиминым связывают отношения. И я рассказываю ему все, как на духу, но в сокращенном варианте.
Как-то так исторически сложилось, что он всегда был мне ближе моего собственного отца, военного пенсионера. Мама, в прошлом врач, сейчас тоже на пенсии. А я у них – поздний и долгожданный ребёнок. Но, несмотря на нашу большую взаимную любовь и привязанность, давно уже живу отдельно. С тех самых пор, как поступила в пединститут и оформилась в общежитие. Сейчас я понимаю, что в свое время, наверное, просто сбежала от их гиперопеки. Участие же в моей жизни дяди Вани никогда не напрягало, и проявлялось только когда действительно нужно. Одним словом, он настоящий друг.
- Дядь Вань! – вдруг спохватываюсь, - так кто же все-таки устроил тот поджог в учительской?! Расскажите, все утро об этом думаю…
- Ох, Тоня. Давай сначала с Зиминым закончим? Он-то к поджогу не причастен. Зато причастен к тебе, а это мне уже очень не нравится. Нехорошая история!
- Ну, вы же понимаете, что у нас с ним ничего нет и быть не может?
- А зачем тогда обещание такое серьезное давала? И кому?! Никогда не давай обещаний, если не собираешься их исполнять. Если бы я знал, что ты так его уговаривать будешь…
- Да не я же это предложила! Но сказала зря, согласна. Просто очень хотелось его в СИЗО вернуть, особо времени подумать не было. Чтобы парень не пропал, но он вообще, вы знаете, хороший человек!
- Какой же ты еще ребенок, Тоня! Знаешь, что ему нужно от тебя, такому хорошему?
- Да я понимаю, о чем вы, но он ведь, извините, не постель мне предложил, - пытаюсь как-то оправдаться, - а семью создать. Наверное, это кое-что говорит о нем?
- Говорит, еще и как. Это детдомовец, племяшка. Они все хотят семью! Плохую ли, хорошую, любую. Тянутся к ней неосознанно, как котята, хотя не знают толком, что это. Не умеют беречь. Просто потому что их не научили. И вообще, если брать его жизненный опыт и твой, то ты младенец против него, поняла?!
Я хмурюсь, слушая его. Понимаю, что дядька прав. Возможно, Данилу просто нужна семья, социализация. А карьера, чтобы деньги зарабатывать. Он хочет быть как все! Вернее, как все благополучные люди в его понимании. Как же я сама не догадалась? И никакая особенная, неземная любовь ко мне тут не причём.
- Может он и хороший парень в принципе, давай допустим, - продолжает рассуждать мой дядя, - но у него опасный возраст. Мало того, что несовершеннолетний, так еще воспитывается в детдоме. Ну какой из него жених, Тонь?! Даже если он когда-то добьётся успеха и станет известным музыкантом, знаешь, что будет дальше? Жизнь на колесах, гастроли по городам и весям. Девочки-фанатки. Алкоголь, наркота. А ты, в лучшем случае – если не надоешь ему, конечно, будешь сидеть, ждать его дома! У окна. Он ещё лет десять минимум никакой не жених. И если ты сама не понимаешь этого, то самая настоящая дурочка. Извини, как есть, кто ж тебе еще правду скажет. Какая у вас разница в возрасте?! Лет семь?