— На почту напиши все, что только что сказал, – рыкнул я, чуть не чокнувшись от обилия информации, которая вылилась на меня за три часа.
— Хорошо, и вы это, привыкайте, – прогудел обнаглевший подчиненный. — Надя из дома всеми делами занималась. Как ногу сломала, всем скинула свой номер, и работала удаленно.
— Зачем?
— Так знала, что стажерка-студентка не справится. Она только звонки и переводила по отделам, дуреха. А если бы Надя на работу забила, то вернулась бы в разгар апокалипсиса, – ответил Вячеслав и вышел из приемной: — Я вам на почту все скину, по пунктам распишу.
Телефон снова зазвонил, и я понял, что еще пять минут такой работы – и я его в окно вышвырну.
— Ксения, – я вышел из приемной, — замените сегодня моего секретаря?
— Простите, но у меня много расчетов по перевозкам. Клиенты ждут.
Клиенты ждали всех. Абсолютно все сказали, что они, конечно, могут посидеть на месте секретаря, но тогда их работу выполнять будет некому, потому что скоро Новый Год, и все клиенты как с цепи сорвались. Сотрудники вежливо кивали, вот только смотрели так, будто я убил всех их любимых бабушек.
И только Вера улыбалась, и даже предложила приготовить мне кофе. От которого я отказался, сам не знаю почему.
Вот черт, еще один такой день я не выдержу. Это какой-то кошмар!
— Дайте адрес Надежды, – за пять минут до окончания рабочего дня я зашел в отдел кадров, где мне, как врагу народа, вручили и телефон, и адрес уволенной секретарши.
— Всем хорошего вечера. До завтра, – громко попрощался я, но в ответ получил лишь кивки.
Некоторые сотрудники работают до восьми, а некоторые и до десяти ночи. Да и я сам эти месяцы задерживался, а сегодня тем более нужно было заняться своей, а не только секретарской работой.
Но сейчас у меня есть дело поважнее.
Я купил букет цветов, самый роскошный, который был в магазине, добрался до дома Нади и, выдохнув, и досчитав до трех, позвонил в звонок.
Сначала я услышал девичий смех – звонкий, и второй как колокольчик. Затем дверь открылась, и меня чуть не сшибло с ног ароматом выпечки. И лишь потом я увидел Надю, которая стояла, уперев руки в бока, и грозно смотрела на меня.
— Никита Борисович? – подняла она бровь.
Я по глазам прочитал, что через секунду перед моим носом захлопнут дверь, если я не скажу хоть что-нибудь вместо того, чтобы стоять, и наслаждаться этим убийственно-прекрасным ароматом.
— Добрый вечер, – колокольчиком прозвенело позади Нади, и я обратил внимание на маленькую девочку, стоящую позади Нади, и удивительно на нее похожую.
Те же темные кудри, отдающие красным в свете электричества. И пара веснушек на скулах. И глаза. И на обеих фартуки с изображением знаменитой картины Мунка «Крик».
— Добрый вечер, – вздохнул я, пытаясь сообразить, как заставить Надю вернуться, но при этом не вставать на колени, унижаясь и моля о прощении. — Надь, могу я войти? Нам нужно поговорить.
— Разве НАМ нужно разговаривать?
Вот вредная женщина! И за что ее отец любит?
— Хорошо. МНЕ нужно с тобой поговорить. Пустишь? Это тебе, – я почти силком заставил Надю принять букет, из-за которого чувствовал себя идиотом.
— Хм, – подняла она бровь, не торопясь впускать меня.
— Мамочка, мы же только плохих дядь не пускаем. Этот плохой? – мини-кудряшка дернула Надю за фартук. — Вы кто?
— Никита, – представился я.
— А я Лизавета, – малышка подарила мне улыбку.
— Проходите, Никита Борисович, – Надя подтолкнула ребенка, и девочка побежала на кухню. — Разувайтесь, закройте дверь, и проходите на кухню.
— Нам бы наедине поговорить.
— На кухню! – повторила Надя, и пошла следом за девочкой.
Повернул защелку, и скинул обувь. Вроде бы с лестницы не спустила, и это хорошо. Но не особо обрадовалась, и это уже плохо. Хотя букет же приняла! И это уже хорошо. Хм, но я всучил его силой, да и девочка на цветы поглядывала… так, ладно, сейчас войду и скажу, чтобы возвращалась!
На кухню я вошел, и застал Надю за расчленением подаренного мной букета.
— Могла бы сказать, что цветы не понравились, – возмутился я. — Демонстрировать не обязательно.
— Их подрезать надо, так дольше простоят, – Надя посмотрела на меня, как… хм, на моего брата Лёху так иногда жена смотрит, когда тот утомляет ее своими шуточками. — Итак, я вас слушаю.
— Мы не с того начали, – с намеком произнес я, наблюдая, как маленькая девочка залезла на стул, взяла миску, и начала там что-то деловито размешивать.
— Зато правильно закончили, – Надя явно не хотела мне помогать, набрала в вазу воду, и начала опускать в нее розы.