— А еще длинные крылья, хвост и когти, — тут же поправилась Любава, потрепав трехголового друга по холкам. — Пойдем, проглот трехголовый, еще не хватало на этого упыря весь вечер тратить.
Несмотря на скомканное и совершенно несуразное начало разговора, его концовкой Любава осталась вполне довольна. Поскольку ей очень кстати удалось ввернуть очередное словечко, выуженное пытливым умом из богатого (но часто непонятного) словарного запаса Изи. Не так давно рогатый рассказывал за ужином забавную историю про то, как в самом начале двадцатого века его за невысокий уровень этого самого «полиморсоса» чуть было не выгнали из какой-то партии. Тогда-то Соловейка и узнала расшифровку этого не совсем благозвучного термина: политико-моральное состояние. Младший богатырь не до конца понимала смысл этих слов, но сейчас была твердо уверена, что использовала их правильно.
«Второй!» — продолжил свой счет Мотя, не скрывая полного удовлетворения подобной арифметикой.
Брень-нь-нь… — выдал аккорд Изя и с огромным удовольствием затянулся ароматным, чуть сладковатым дымом.
— Ну как, будем говорить или будем в молчанку играть? — лениво поинтересовался средний богатырь у очередного подозреваемого. — Не забудь, у меня полномочия.
Он, конечно, мог провести это дело значительно быстрее, но зачем? Пить Соловейка наверняка не разрешит, а гулять «на сухую» было как-то противоестественно. С его-то опытом всевозможных гулянок — попоек — вечеринок — пиров — презентаций — корпоративов такая перспектива была черту глубоко неприятна и даже оскорбительна. Вот и развлекался рогатый, словно кошка с мышкой в состоянии легкой полудремы. Однако то, что он услышал в следующее мгновение, заставило главного финансиста концессии навострить уши и отмахнуться от объятий Морфея.
Князь Старко, маленький, толстенький человечек, нетерпеливо ерзающий на своем месте, в очередной раз подтвердил тот очевидный факт, что у каждого человека найдется свой «скелет в шкафу», а если поискать хорошенько, то не один.
— Буду говорить, — со вздохом выдал князь, — но попрошу оформить явку с повинной.
— Посмотрим.
— Я давно хотел рассказать, но не знал кому, — продолжил колоться Старко, — или княжескому казначею, или самому Берендею.
— Казначею? — вскинул бровь черт, нервно поправляя свой новый головной убор. — Да ну его, давай мне выкладывай, у меня же особые полномочия.
Старко воровато оглянулся по сторонам, вытер потные ладони о полы кафтана и, подвинувшись поближе к последователю славного лондонского сыщика, зашептал:
— Вы, конечно, знаете мою историю, как я поймал золотую рыбину и что после этого последовало?
Изя хотел было ответить, но ответ как таковой собеседнику не понадобился, во всяком случае, продолжил он практически сразу же:
— Так вот, это все правда!
Средний богатырь опять вскинул бровь, пытаясь определить, издевается над ним допрашиваемый или просто слегка умом тронулся.
— Правда, но не вся, — не обращая внимания на выразительную мимику Изи, продолжил Старко, — там, где я поймал свою золотую рыбину, их было полным-полно!
Некоторое время понадобилось среднему богатырю, чтобы осознать услышанное. Пока длился этот процесс, у него даже трубка потухла. Так как на данный момент выбранный образ стал для черта чем-то очень естественным, прежде чем продолжить допрос, он старательно набил и раскурил трубку, выпустил тонкое кольцо дыма и уже только после этого вплотную подошел к проблеме нереста крайне ценных промысловых рыб.
— Полным-полно?!
— Ну да…
— А чего же ты тогда только одну золотую рыбку выловил?
— Рыбину, — настойчиво поправил князь. — Ты же знаешь, чем вся эта история закончилась. Чувствовал, наверное, что никому доверять нельзя, решил на «черный день» ocтавить.
— И что, этот самый день настал? — ехидно поинтересовался Изя.
— Настал, — вздыхая, согласился Старко, — совсем поистратился, в Киеве такие цены, просто ужас!
Сладкое звучание слова «золото» несколько затуманило рассудок Изи, но не до такой степени, чтобы не задать подозреваемому несколько вполне логичных, уточняющих вопросов. По мере получения на них ответов общая картина сложилась примерно следующая.
Золотой представитель фауны был выловлен в небольшом горном озере на самой границе небольшого княжества, которое еще совсем недавно являлось вотчиной Старко. Само озеро у местного населения считается гиблым местом, и люди в его окрестностях появляются крайне редко, тем более что единственная горная тропа к нему заросла травой и стала почти не видна. Князь признался, что для организации экспедиции в это заповедное место требуется весьма значительная сумма (коей он сам конечно же не обладал), зато на финише операции посулил черту златые горы и сумасшедшие дивиденды. Единственно, чего не смог добиться от подозреваемого Изя, — это какого лешего князь Старко поперся на рыбалку в столь сомнительное место.
Дым скорого и неотвратимого богатства окончательно заполнил все свободное пространство в голове среднего богатыря. Нет, конечно, предстояла огромная работа, но в том, что в ее конце прольется золотой дождь в размере не менее пятидесяти процентов от улова, он не сомневался. Оставались сущие мелочи: составить договор, придумать отмазку для коллег, взять отпуск за свой счет и приступить к воплощению задуманного.
Именно в этом мечтательном состоянии и застал своего коллегу Змей. Тот внимательно послушал выступление князька на тему: «Мы купим этот мир!», — чихнул левой головой, пожелал себе доброго здоровья и поместил в дурью башку своего рогатого коллеги красочную картинку. На медной монете самого низкого достоинства красовался гордый профиль главного финансиста «Дружины специального назначения» в венке из обглоданных рыбьих скелетиков, а под ним большими буквами оказалась выбита надпись: «Изя — лох!»
Представитель рогатой нечисти чуть трубкой не подавился, когда рассмотрел предложенное Змеем зрелище. Далее последовала длительная тряска головой и даже битье себя по щекам. Как ни странно, такая экзекуция принесла свои плоды. Видение исчезло, а вместе с ним испарился заветный золотой дым и уверенность в том, что услышанное от Старко является правдой хоть на четверть. Сейчас весь рассказ рыбака-любителя казался классической заманухой для лоха, которым, к ужасу Изи, являлся именно он. А увиденное только что было классическим предостережением каких-то невиданных, потусторонних сил. Так как черт в некотором роде тоже являлся одним из представителей этих сил, такому предостережению, помноженному на богатый личный опыт, поверил незамедлительно. Поверил и тут же сделал организационные выводы.
Князь еще продолжал настойчиво вещать о радужных перспективах, откроющихся после подписания необходимых бумаг и осуществления должного финансирования предстоящего предприятия, но был решительно прерван последователем Шерлока Холмса.
Брень-нь-нь…
— Пожалуй, я тебе найду спонсора получше, чем простой дружинник (тут Изя явно поскромничал, жалование простого дружинника отличалось от его содержания довольно большим количеством нулей). Берендей подойдет?
— Берендей?! — переспросил Старко, лихорадочно пытаясь понять в чем подвох?
— А что, по-моему, идеальный вариант. Денег даст, ратников даст, да еще дело под свой личный контроль возьмет. Правда, тут есть один нюанс… Ну не любит наш правитель, когда его кинуть пытаются, не любит и всё!
Рыболов-любитель сразу как-то сник, осознав, куда клонит Изя.
— Кстати, тут я с Берендеем полностью солидарен. К счастью, мораторий на смертную казнь у нас еще не скоро введут, так что не трудно представить, какая именно участь ждет того, кто попытается подобным образом с ним поступить.
— Так я не с ним… — пролепетал Старко.
Если у Изи еще и оставались какие-то сомнения, то после этой фразы они исчезли окончательно. Как у матерого профессионала, в следующий момент у среднего богатыря «Дружины специального назначения» разум стал холодным, сердце горячим, а руки чистыми. Первое и второе качество были извлечены из глубин его души (он всегда так поступал по мере необходимости), а последнее удалось воплотить в жизнь с помощью не совсем свежего носового платка (тоже извлеченного, но не из души, а из кармана).