— Но сестра тебя остановила?
— Она понимала, что я недостаточно силен. Я бы, наверное, умер от воспаления легких ещё до своего первого боя. Но я был полон решимости, поэтому она поместила меня в шар и сказала, что выпустит, когда закончится война или когда я одумаюсь, не важно, что из этого случится раньше.
Это было очень тяжело принять. Джейсон не был уверен, какой вопрос задать следующим. Он остановился на: «Когда именно это произошло?»
— Конец апреля тысяча восемьсот шестьдесят первого.
— Значит, тебе было двадцать один?
— Двадцать. В июне исполнился бы двадцать один. Я имею в виду, что, может, мне и исполнился двадцать один год, но к тому времени я уже застрял в шаре.
— Значит, ты пробыл в нем сто пятьдесят лет?
— Что-то около того.
Даже думать об этом было невыносимо.
— Окей. И как же нам тебя вытащить?
Бен засмеялся.
— Поверь мне, если бы я это знал, то уже сказал бы тебе.
— Должен же быть какой-то способ.
Бен покачал головой, его улыбка исчезла.
— Я так не думаю. А у меня было предостаточно времени, чтобы подумать об этом.
— Но… — у Джейсона голова шла кругом от вопросов. Он уставился на унылую обстановку внутри шара, качая головой. — Всё ещё не понимаю, как она вообще умудрилась запихнуть тебя туда.
Бен пожал плечами.
— Честно говоря, понятия не имею. С ней частенько случались всякие странности.
— Например?
Бен задумчиво почесал подбородок.
— Ну, у нас во дворе был улей, и она могла спокойно подойти к нему и добыть меда, даже не будучи при этом ужаленной. А однажды кавалер подарил ей букет цветов. По идее, они должны были завянуть через несколько дней, но они оставались свежими, будто только что сорванными, в вазе несколько месяцев. Но потом она узнала, что тот сбежал с другой девушкой, и все подаренные им цветы засохли в течение часа.
— И всё же, как она?..
— Я не знаю. Правда, не знаю. Если бы я знал, как она меня туда заточила, может быть, я бы знал, как выбраться. Но она никогда не говорила мне об этом.
— И она не оставила никаких инструкций или записки?
Бен покачал головой.
— Это должно было продлиться всего несколько месяцев. Предполагалось, что она будет рядом, чтобы меня освободить.
— Но она не была?
— Она держала шар в кабинете, и некоторое время спустя — я точно не знаю, когда, потому что там трудно следить за временем — но в какой-то момент появилась группа солдат. Это были дезертиры из армии Союза, что возвращались домой. Мой отец позволил им остаться, но не потому, что он поддерживал их цели, а потому, что они согласились не трогать мою сестру и рабов. И они сдержали слово, но когда уходили, один из них украл шар.
— Должно быть, это ужасно — когда тебя уносят, а ты даже не можешь их остановить!
— Так и было. Я пытался остаться дома, на ферме. Сначала подумал, что это сработало. Шар забрали, а я всё ещё был дома. Пока вдруг… — он щелкнул пальцами, — уже не был. Меня будто магнитом притянуло обратно к шару.
— И никто тебя не видел и не слышал?
— Только члены семьи. Так мне сказала Сара, хотя я никогда не проверял это на своем отце.
— Так значит…
— Мы, должно быть, дальние родственники. Ты, возможно, её потомок.
Джейсон недоверчиво помотал головой.
— Нет. Я имею в виду, что этого не может быть. Каковы шансы, что один из её потомков окажется на другом конце страны? Это кажется маловероятным.
Смех Бена был явно лишен юмора.
— Тебе так кажется? Потому что я ждал больше ста пятидесяти лет, чтобы кто-нибудь нашел меня. А мне кажется, что сейчас — самое время.
Даже думать об этом было ужасно — так долго оставаться в ловушке и не иметь возможности ни с кем поговорить. Но как бы печально это ни звучало, Бен отбросил эту мысль и уже с улыбкой наклонился вперед.
— Теперь твоя очередь. Рассказывай. Ты ведь актер?
Джейсон застонал.
— Вроде как.
— Вроде как? Как ты можешь быть «вроде как» актером?
Джейсон терпеть не мог вдаваться в подробности. С другой стороны, Бен же поделился своей историей. Было бы справедливо, если бы Джейсон сделал то же самое.