«Там моя мать»
Он снова начинает вертеться. «Почему?»
Я хватаюсь за его футболку, стараясь остановить его. «Прекрати вертеться. Нельзя позволить, чтоб она увидела меня»
Я толплюсь позади его спины, занавешивая лицо волосами. Автомобильные двери открываются и закрываются, двигатели заводятся, шины хрустят гравием.
«Поему нет?»
Второй раз, когда они обвинили меня. Второй раз, когда они заперли меня потому, что я была плохой, плохой, плохой. Мои родители хмурились, они разозлились, разозлились, разозлились.
Мертвые, сгнившее дочери оставляют после себя плохой запах, который тяжело смыть даже самым старательным уборщицам. Не важно, насколько они стараются. Мои родители обвиняли всех, туда-сюда, обвиняли Лию, они обвиняли больную и истощенную Лию, в том, что это ее вина, ее ошибка, ошибка, ошибка. Моя мать хотела быть боссом, Доктором Мэрриган, главной, а не Матерью Больной Лии. Это не работало.
Доктора клиники вырыли ров вокруг меня и сказали, что она не может переплыть через
него, она должна была ждать, пока я сама не приглашу ее на разводной мост. После этого она пропустила пару приемов семейной терапии. Она пыталась объяснится, но мои уши были забиты пастой, хлебом, и молочными коктейлями.
Я хромала рядом с другими тряпичными куклами, которые на самом деле были живыми девочками. У одной в животе была пластиковая дверца, через которую она питалась, не используя при этом своего рта. Когда она злилась, она просто могла выбросить еду из своего живота, хлопнуть дверцей и закрыть себя снова.
Я должна был побрить свои пушистые ноги перед медсестрой так, чтобы случайно не задеть вену. Когда я стала розовым, лысым мышонком, она убрала бритву.
Я свернулась в своей коробке, заполненной опилками и, закрыла свое лицо холодным хвостиком-веревочкой. Хвостик хитро повернулся вокруг коробки, достал таблетки, выдав немного мне: мои сумасшедшие леденцы, нежно-голубые и серые для сна.
Они экспериментировали надо мной неделями. 089.00. 090.60. 093.00. 095.00. они
наполнили Лию-пиньяту сыром и хлебными крошками. 099.00. 103.00. 104.00. 105.00.
106.00.
Они отпустили меня в 108.00, связанную тремя кольцами, которые уравновешивали полученные здесь уроки: система питания, назначенная мне, распорядок дня, и магические заклинания, способные лишить меня негативных мыслей.
Я отказалась возвращаться в дом матери. Я была для нее проблемным ребенком, занозой, мешающей ей, и потому я решила уехать и жить еще где-то. Она попыталась со мной поговорить, но я подняла опущенные мосты и поставила там охрану, отгородившись от нее.
Доктора дали папе и Дженнифер застегивающуюся сумку, наполненную звенящими бутылочками с сумасшедшими таблетками, идеальными маленькими кастаньетами, звенящими, звенящими, звенящими.
Элайджа хрустит суставами «Почему ты не хочешь видеть мать?»
«Ты любишь своих родителей?»
«Я люблю маму. А папа бил меня. Потом выгнал»
«Прости»
«Эй, выше нос. Мы должны осторожно уйти отсюда»
Он медленно поворачивается, закрывая меня своим телом так, чтоб оно находилось между мной и глазами моей матери.
«Спасибо. Она смотрит на меня?»
«Смотрела. Но теперь те две леди, держащие зонтики, вон те, отвлекли ее. Теперь они размахивают у нее перед лицом своими сумочками. Почему ты не хочешь видеть ее? Она жжет твои куклы вуду на жертвенном огне, или читает твою почту?»
«Она хочет управлять моей жизнью» объясняю я.
«Вот сучка. Она думает, что может делать это только потому, что она твоя мать?»
«Она – психопатка» ответила я. «Это сложно понять»
«Психопаты не могут позволить себе шубы»
«Эта может. Что она делает теперь?»
«Ее голова верится на 360 градусов, и она извергает лягушек изо рта»
«Что ты несешь?» я утыкаюсь головой в его плечо»
Она стоит всего на расстоянии одной могилы от нас «Лиа?» Она зовет меня.
«Лия?» - повторяет Элайджа.
Он отступает в сторону, убирая укрытие, за которым я пряталась.
Я отступаю назад, на могилу Фанни Лотт 1881-1924, надеясь, что земля расступится подо мной, и я провалюсь вниз. Этого не происходит.
«Что ты здесь делаешь?» спрашивает мама, то есть, Доктор Мэрриган.
«Ммм» - отвечаю я.
«Тебя зовут Лиа?» спрашивает Элайджа.
«Я думала, мы договорились насчет того, что ты не пойдешь» - говорит она.
«Эй» Элайджа машет руками, привлекая к себе внимание «Ты Лия, твоя подруга – Кейси, и она звонила тебе всю ночь. Почему ты не ответила?»
Доктор Мэрриган сканирует его в его за секунду «Кто это?»
«Это мой друг, Элайджа. Элайджа – это моя мама – Доктор Мэрриган»
Она становится между нами «Простите, но мне нужно поговорить с моей дочерью» Элайджа дрожит и пытается скрыть это.
«Почему ты не сказала, что тебя зовут Лиа?»
Вдоль дороги автомобили становятся на низкий механизм для медленного спуска вниз с холма.
«Мне жаль, я могу все объяснить» отвечаю я, смотря на него.
«Ты должна многое объяснить» - говорит Доктор Мэрриган.
«Нет, я не должна, МАМА» прерываю ее на полуслове, «Доктор Паркер сказала, что должна пойти, и это не твое дело. Ничто из этого теперь не касается тебя»
Элайджа вздрагивает от колкости в моем голосе.
Доктор Мэрриган открывает рот, чтоб ответить что-то, но мужчина и женщина зовут ее по имени. Я не знаю их, но она отворачивается от меня, чтобы поговорить с ними.
«Хорошо, она немного напористая» говорит Элайджа спокойно. «Не психопатка, но странная, да»
«Она ненавидит, когда я сама решаю, что мне делать»
Мама одевает дружественное лицо, хорошее для рукопожатия после обедней службы в церкви, и случайной встречи с бывшими пациентами в продуктовом магазине. Она не представляет меня.
«Ты похожа на нее» говорит Элайджа «Только цвет волос разный»
«Это не комплимент»
«Она что, так сильно давит на тебя?» - спрашивает он.
«О да, в этом она – талант»
«И ты решила просто сбежать, да?»
«У тебя это сработало»
Он складывает руки на груди. «Нет, на самом деле»
Я действительно должна вернуть ему жакет, но я замерзла и заледенела настолько, что если она скажет что-то ужасное – я сломаюсь и разобьюсь на мелкие части.
Элайджа щелкает суставами пальцев. «Может, твоя мать ведет себя, как идиотка, но она старается для тебя. Ты должна уважать это»
«Это не старания, это попытки меня удушить»
Распорядитель похорон складывает фальшивую траву под палаткой. Человек в красном пиджаке ведет к могиле крошечный экскаватор. Ветер сдувает шляпу его помощника, и он бежит за ней, пытаясь ее подхватить.
Когда парочка уходит, мама снова поворачивается ко мне «Мне нужно в клинику, осмотреть пациента. Когда я вернусь, ты ведь будешь дома, да?»
Элайджа пинает мой кроссовок со своим ботинком.
«Да», я говорю, не смотря на нее. “Но я должна поговорить с Элайджой»
Она быстро моргает, пытаясь вернуться в норму. Она готовилась к несостоявшемуся поединку и не получила его.
«Хорошо, тогда…» говорит она, сомневаясь «Встретимся там. Осторожнее за рулем»
«Ладно»
Когда она уходит, мужчина отъезжает в сторону, нажимает кнопку и засыпает шкатулку, в которой покоится Кейси, сырой, кладбищенской землей.