И я вот, вроде, понимаю, что это просто моё отношение. И надо бы на позитив настроиться. Вон, Русому всё нипочём! Вон он, радостно гоняется за пролетающими мимо листьями, отбивая шерстяную задницу об камни. Вот только Русый через десять-пятнадцать дней заляжет, сука мохнатая, в спячку, экономя силы. А мне… Мне ещё предстоит пережить все «прелести» зимы!..
Впрочем, я уже сейчас начинал понимать, с чем мы скоро столкнёмся. Утром пошёл лицо ополоснуть водичкой из реки, так у меня руку свело от холода! И вместо того, чтобы поднести ладошкой воду к физиономии, я себе этой ладошкой прямо вот по щам и отвесил!.. Судорога, чтоб её…
Не то чтобы мы летом много купались. Но сама возможность окунуть своё разгорячённое тело в свежую водичку как-то примиряла с изнурительной жарой. А вот с холодом ничто не может примирить — это я точно знаю! Холод можно только перетерпеть. Да и то недолго. Пока не окоченеешь, окончательно и бесповоротно…
На Земле в тех местах, где жили на этой дикой планете мы, располагалась Турция. И вот там, я точно помню из курса географии, было тепло, а снег выпадал лишь изредка — по особым случаям. А тут — я был просто уверен — снега будет завались! По закону подлости. И никакое море не поможет! В горах, вон, уже всё белое и лежит плотным слоем…
— И почему тут снег выпадает? — тихо буркнул я себе под нос, покосившись на горы. — Юг же…
— Это типа климат такой, на! — глубокомысленно ответил Мелкий, который шёл рядом и, видимо, услышал мой риторический вопрос.
— Континентальный? — не удержался я от уточнения.
— Чо? — округлив глаза, не понял Мелкий.
— Ну, климат какой? Континентальный? — повторил я.
— А нет, не континентальный, на! — отмахнулся гопник. — Говённый прсто…
— Хрен поспоришь! — ухмыльнулся шедший за нами Трибэ.
Я снова посмотрел на тяжёлые свинцовые тучи… С отвращением вдохнул морозный осенний воздух… И продолжил шагать. Впереди у нас был долгий путь до Алтарного. А потом ещё до Западной фактории, где меня ждали ростки то ли бобовых, то ли злаковых…
«Надо будет им название придумать, — решил я. — Всё-таки я тоже принял участие в открытии!».
Лагерь решили разбить пораньше. Как и в предыдущие дни, приходилось заботиться не только о комфорте, но и о безопасности, и об укрытиях для новеньких… Это я мог бы капсулу хоть каждый день вызывать. И там же, в капсуле, возродился бы, закусай меня кто до смерти. А вот новичкам эта роскошь была недоступна.
Поэтому к ночи мы начинали готовиться задолго до заката. Искали место, удобное для обороны от зверья, возводили шалаши, где будут спать люди, разводили костры, чтобы наполнить ночные укрытия тёплым воздухом…
Конечно, можно было материалы для лагеря тащить с собой, но у нас и так поклажи было столько, что почти все новенькие впряглись в волокуши. Так что каждый день приходилось рубить, собирать и строить, рубить, собирать и строить… И так по кругу.
Хорошо, хоть воду не приходилось с собой нести. Водой нас исправно снабжала горная река, вдоль русла которой мы шли. Плохо, что впереди нас могли ждать опасные хищники, с которыми мы уже встречались — или ещё не встречались. Места всё-таки довольно дикие, мало ли кто тут водится…
Вспомнить хоть того же иглогривого льва! Тварь быстрая, опасная и агрессивная. Если такой попадётся на пути — отбиться будет тяжело. А нам ещё новичков защищать…
Вот и шли мы, нагруженные проблемами, сомнениями и осенней хандрой. И всё равно верили, что у нас получится! Раз выжили в горах, то и в предгорьях пропасть не должны. И вера в успешное завершение похода худо-бедно примиряла нас суровыми условиями окружающей реальности.
А ветер пел заунывную песню засыпающего мира, шуршал в сухой траве опавшими листьями и гнал по небу серые, тяжёлые тучи.
Дневник Перова В. Д. по прозвищу Вавася
Двести девяносто девятый день. Все беды Алтарного.
Иваныч вошёл под навес и сурово оглядел собравшихся. Я, Лена, Пустырник и Семён, не сговариваясь, поёжились под его пристальным взглядом. Вот умеет наш мэр эдак вот посмотреть, чтобы внутри всё сжалось, а потроха даже поскуливать начали… А нет, это они у меня скулят о пропущенном завтраке! Ничего, милые, потерпите… По опыту знаю: лучше не набивать живот перед сеансом начальственных репрессий.
Мэр остановился у входа и старательно растёр уши.