— Так, а у меня что? — опрокинула свою кружку Лара. — О, а у меня Белория, точно… О, гляди, как удачно, даже где находится, можно разобрать… Ой, гхырово отродье, аж на краю Белории, между Пеструшкой и Вилюкой… Что там у нас, село Удилищи?
— Духовищи, — ехидно поправила Алрин. — У них там недавно дракон помер, говорят, так что вместо удочек селяне заготавливают паклю — ноздри затыкать!
— Духовищи… Вот свезло-то… Хотя с другой стороны — свежий воздух, натуральная пища, и никаких шпионов и интриг… И утешает, что живы будем, и, судя по указателям, целиком. Ой, а в этих Духовищах, случайно не наш начальник обретается?
— Неа, я слышала, он в Крюковичах. Говорят, что он постоянно в таком состоянии, и в луже утонуть может, а в реке — так тем более.
— Ну, хоть какое-то утешение… Ладно, давай спать, утро вечера мудренее.
Утром Лара проснулась от странного металлического шипения. Открыв глаза, она увидела Алрин, сосредоточенно точившую древнего вида меч. Увидев, что подруга уже не спит, травница повернулась к ней:
— Гляди, какое чудо. Батя подарил, хотел видеть меня практиком, да мне травки ближе оказались. А тут, глядишь, и пригодится. У него лезвие со вставками из самородного серебра, сейчас таких не делают.
— Да, красиво… — Хоть Лара и надеялась, что меч не пригодится, она была согласна с подругой, что лучше бы на такое задание взять чего лишнего, чем не взять чего-нибудь жизненно необходимого. — А хотя бы и зубы корчевать, — озвучила она напрашивающуюся мысль.
— Тоже вариант, — согласилась Алрин, с коротким свистом загоняя меч в поясные ножны. — Ну, чего лежим, будем завтракать или как? Я тут ей даже воду согрела, в кои-то веки, а она…
Подойдя к лечебнице, травницы сразу заметили двух лошадок у коновязи, уже взнузданных. К седлам были приторочены уже собранные котомки. Густой слой пыли на них свидетельствовал, что эти «походные наборы» хранились на складах в собранном виде годами. Лара подумала, что Алрин не зря настаивала на том, чтобы собрать собственные котомки, а казенные, возможно, останутся не распакованными и на этот раз.
Алрин подошла к лошадям, ласково погладила белую с коричневыми пятнами, принюхалась к котомкам, после чего начала решительно отцеплять их.
— Давай их спрячем куда подальше, а то, подозреваю, это еще с войны с Винессой в собранном состоянии хранится. Своему рюкзаку я доверяю больше.
— Давай, — Лара с трудом удержала тяжелую котомку и, тяжело выдохнув, осторожно опустила ее на землю.
— О, идея, давай в комнатушку под лестницей, у меня и ключ от нее есть, — сказала Алрин, и подруги вдвоем перетаскали котомки в вышеназванное помещение и, поставив их вдоль стенки, накрыли какими-то старыми плакатами. — Отлично, достоят до нашего возвращения, как миленькие. А теперь — за командировочными.
Уже на выезде из Стармина Лара оглянулась. Темные тучи царапали шпили королевского замка, сугробы белого снега превращали Стармин в нечто, сильно похожее на город гномов — белоснежные горы с отверстиями в них. Из некоторых отверстий шел густой дым, напоминая то, что живописцы-самородки изображают на картинах серии «Зимний Элгар». Картина была настолько нереально-сказочной, что у Лары защемило сердце. — Мы вернемся, — склонилась к подруге Алрин, успокаивающим жестом обнимая ее за плечи. — Обязательно.
Глава 4
Наглость — второе счастье
Большой дятел может задолбать маленького слона.
Тихие Россохи встретили подруг напряженным молчанием, только откуда-то доносилась бравая песня. Хоть слов разобрать было и нельзя, травницам показалось странным, с чего это вдруг здесь что-то отмечается, ведь вроде никакого праздника не намечалось — ни государственного, ни местного. Такое положение дел было достаточно интригующим, и Алрин спешилась, намереваясь привязать лошадь к ближайшей коновязи, а самой быстренько и незаметно пробежаться до источника звука.
— Лер, пойдешь? — спросила травница, заинтересованно вглядываясь вдаль.
— Неа, я лучше за лошадками присмотрю, — ответила Лара, тоже спешившись. — Ой, как все затекло… — и она начала приседать и размахивать руками, разминая конечности.
— Ладно, я быстренько. Не скучай, — с улыбкой приказала девушка и потопала в направлении звука.
Городок казался вымершим. Никто не спешил по улицам по своим делам, у дверей трактиров не стояли зазывалы, за мутными стеклами не угадывалось ни единого движения — только изредка пробегали кошки и тихо поскуливали псы в конурах, не решаясь высунуться наружу.