— Но Водзимир же сам взорвал ворота! — возмущенно возразила Алрин. — получается, любой, кто вас не убил, тоже вам жизнь спас?
— Это уже не имеет значения, — покачал головой торговец. — Мой хозяин мертв и я должен отправиться вслед за ним. Мне больше нечего вам сказать, идите.
— Но… — Лара попыталась задать еще вопрос, но купец уже не реагировал, воткнув в землю свой клинок и достав другой, пошире и покороче. Подруги поняли намек и поспешили покинуть несчастного.
— Как я устала, — прошептала Лара, глядя в бледно-синее небо. Она с отчаянием глянула на подругу и обняла себя за плечи, пытаясь погасить расползавшийся внутри холод. — Снова эта грязь выплыла, а ведь казалось, что все в прошлом…
— Да, — согласилась Алрин и быстро рванула куда-то в сторону. Вскоре она вернулась с парой пирожков, сочащихся жиром и повидлом и источавших неистребимый запах многократно пережаренного масла. — На, съешь, поможет.
Лара грустно усмехнулась и взяла свою порцию. Как ни странно, после скорой трапезы настроение у подруг определенно повысилось, холодные щупальца безразличия снова спрятались, и жизнь засверкала новыми красками.
— Надо бы отметить! — заговорщицки ткнула Алрин Лару в бок локтем. Та почувствовала, что, против всякой логики, приходит в благожелательное состояние духа и, прыснув, предложила:
— А давай в «Ретивом Бычке» отметим! — Алрин в ответ мечтательно потянулась.
— Отличная идея! Вспомним годы золотые, да может, кого знакомого встретим. Но сейчас, знаешь, что?
— Что? — заинтриговано спросила травница. — Деньги снимать?
— Нет, наличными обойдемся, — Алрин демонстративно побренчала десятком кладней. — Сейчас — отчет писать, а то не видать нам ученых степеней как своих ушей. — Внезапно девушка обратила внимание на задумчиво-плутоватое выражение лица подруги. — Что такое?
В ответ Лара пробормотала что-то и прищелкнула пальцами. Травница внезапно боковым зрением увидела что-то белое и пушистое и с ужасом нашарила пару замечательных заячьих ушек, вполне достававших до носа.
— Убери немедленно! А то… — и Алрин мстительно прошептала ответные чары. Ларин смех немедленно стих, оборвавшись поросячьим взвизгом и девушка с громадным удивлением нашарила вместо очаровательного носика не менее очаровательный пятачок. Травница, признавая адекватность ответа, щелкнула пальцами, деактивируя свое заклинание, и в унисон ей щелкнула пальцами Алрин.
— Ладно, ничья, — снова рассмеялась Лара.
— Хорошего — понемножку, — улыбнулась в ответ Алрин, — но отчет нам накатать все-таки надо. Побежали!
Утро было странным. Во-первых, травницы проснулись не дома. Во-вторых, комната была Ларе незнакомой, но аромат, стоявший в ней, навевал девушке какие-то смутные воспоминания. На койке напротив без задних ног дрыхла Алрин, впрочем, в одиночестве. Лара, повинуясь смутным подозрениям, ощупала свою кровать, но также никого не обнаружила.
— Очень странно, — эту назойливую мысль Лара решила озвучить вслух. Алрин при звуках лариного голоса сонно пошевелилась и приоткрыла один глаз, уставившись на подругу.
— Клеймо, — внезапно послышался сиплый хрип.
— Какое клеймо? — недоуменно спросила травница и закашлялась.
— На матрасе, — в это утро, видимо, подруга решила быть максимально лаконичной.
Лара вгляделась в матрас и внезапно захохотала. На клейме значилось: «Белорская Школа Чародеев, Пифий и Травниц. Г. Стармин». Как знал любой адепт, клеймо было несмываемым, так что похмелиться за счет подушки или других постельных принадлежностей было делом поистине безнадежным, что регулярно подтверждалось отчисленными учащимися.
— Интересно, а чья это комната? — снова спросила Лара.
— Моя, — все так же лаконично ответила Алрин и, немного подумав, добавила: — Дай порошочку.
Лара нашарила неразлучную сумку и всыпала в рот подруги антипохмельного порошочка, пользовавшегося неизменно высоким спросом до или после всех праздников — в зависимости от предусмотрительности страждущего. Подруга молча прожевала всыпанное, проглотила и снова замерла.
— А где хозяйки? — удивленно спросила Лара и внезапно обратила внимание на странный писк, шедший от птичьей клетки, стоявшей почему-то на полу.
В клетке, помимо снегиря, сурово нахохлившегося на жердочке, суетливо металась пара фигурок, напоминавших адептов вышеупомянутой школы всем, кроме размеров. Пол, тем не менее, вздрагивал весьма ощутимо, как будто эти фигурки даже весили как нормальные люди.