Ромига выровнял дыхание и продолжил читать: «Досталась ли тебе искра при рождении, как мне? Или ты слишком заигрался в местное равновесие? Так или иначе, Свет в тебе есть. По моему печальному опыту, безопаснее это знать, чем пребывать в неведении. Особенно, если ты когда-нибудь вернёшься на Землю. Я туда возвращаться не собираюсь. Кровь «прилипалы» — смертный приговор не для меня одного, а для всего моего потомства среди навов, прошлого и будущего. Князь принял окончательное решение о таких, как я, и не мне это оспаривать. Мне просто невероятно повезло. Я узнал свою постыдную тайну раньше, чем её раскрыли другие, унёс с Земли и хорошенько спрятал. Надеюсь, успел».
Успел. Иначе заметки путешественника Имиги не хранились бы в библиотеке в общем разделе. Если этот Иули — действительно Имига. Если он в самом деле «прилипала», а не заблуждается, не введён в заблуждение…
Ромигу снова замутило. Проклятое наследство проклятой Войны! Ученик дознавателя, неуёмный в своём любопытстве, однажды докопался до кое-каких документов. Навы так и не научились магически определять скрытых полукровок. Сама Тьма не отсеивала «прилипал»! Вычисляли их только по косвенным признакам, по вехам биографий. Старшие навы ненавидели говорить об этом и отказались делиться с Ромигой подробностями. Мол, истребили всех, и больше таких не родится. Ты, Ромига, можешь спать спокойно.
Да по его тогдашнему разумению, навско-асурских полукровок вообще не должно было быть! Нормальные представители своих рас чурались друг друга ещё до того, как между ними вырос заслон генетической ненависти. И даже у ненормальных кровь смешивалась крайне неохотно. Природа-то умнее дурных мозгов, особенно у магических существ. Но кое-кто всё-таки исхитрился зачать, выносить, родить жизнеспособное потомство. Полбеды, если получилось заметное, странное «ни то, ни сё». А иногда две зиготы сливались, рекомбинировали, снова делились. Получалась двойня, близкое подобие родительской пары. Самая устойчивая, энергетически оптимальная структура. У навьи тёмная половина двойни, вероятнее, была девочкой, у асуры — мальчиком, но не обязательно: родительские признаки при рекомбинации, отчасти, всё-таки перемешивались. Иногда организм матери отторгал чужеродный эмбрион, сохраняя близкий по генстатусу, и рождался только один ребёнок из двойни. Редко, исключительно редко, но и того слишком много. Помнится, Ромига впервые подумал, что без знания — вот этого знания, о полукровках в собственном Доме — он жил счастливее и спокойнее. Закрыл тему. Рад был, что навских «прилипал» давным-давно не существует, и ему их не надо выслеживать.
А вернувшись домой с полученной информацией, он будет должен! Хорошо, не выслеживать: он уже не помощник дознавателя. Но сообщить Сантьяге о беглом «прилипале». А поколений минуло столько, что потомками беглеца могут оказаться полцитадели. И что дальше? Письмо-то из разряда: «перед прочтением сжечь». Сейчас тоже не поздно: назвать всё это бредом или ложью, уничтожить, забыть. Но раз уж начал, Ромига дочитает до конца, и только потом…
«Возможно, ты из моих прямых потомков, Иули? Или нет? Всё равно мы товарищи по несчастью. Тёмные, меченые Светом. Потому я предупреждаю об опасности, которая стережёт тебя дóма. И о второй, гораздо ближе. Мир Голкья нестабилен. Его стабилизировали магически, но ненадёжно. Вся структура держится на двух жертвах. Жертвы пребывают в потаённых, недоступных местах, ни живы, ни мертвы. Одна жертва — нав-ренегат. Местные зарезали его за дело, но не до конца. Он имеет власть над так называемыми Тенями, о них читай ниже. Вторая жертва — асур. Как он сюда попал, и кто его зарезал, я не выяснил. Предполагаю, он и по сей день активно влияет на живых магов. Искать своё место в этой шаткой конструкции я не намерен и тебе не советую…»
Поздно! Ромига вмазался в конструкцию и разнёс её вдребезги, остатки демонтировал. Мир не рухнул. Что дальше? Жадно пробежал глазами письмо до конца, но Иули больше ни словом не обмолвился ни о себе, ни об Онге. Зато с глубоким пониманием рассуждал о Тенях. Оставил подробнейшую инструкцию, как уйти с Голкья самому или вместе с Тенью. Возможно, пригодится. А подпись в конце не поставил, лишь пожелал доброго пути.
Ни следа той ярости, что сквозила в письме к Онге! Нет, неохота гадать, кем они были друг другу. Даже если судьба сведёт Ромигу с Иули, он не станет допытываться. Но лучше бы, конечно, не сводила. Ромига не желает вставать перед неприятнейшей дилеммой. Ему бы разобраться со своей «искрой Света»: если она есть, если Иули не ошибся и не солгал.