– Ладно уж, – отмахнулся Василий, – я и вправду такой голодный, что съем даже сырого дикобраза вместе с иголками.
– Фу! – наморщила нос Жанна.
– Вот тебе и фу. – Он дотянулся рукой до носа сестры, нажал на него и произнес: – Пи-пи.
– Вася! – отдернула она его руку. – Право, ведешь себя, как ребенок! И что подумают люди, глядя на нас?
– Ничего не подумают, – заверил ее брат. – Кому мы нужны, чтобы на нас смотреть. – И, увидев подошедшую с подносом официантку, обрадовался: – О! Горяченькое! Обожаю борщ!
– Ешь уже, – сказала Жанна.
Мирослава молча наблюдала за веселой перепалкой брата и сестры. И эти Литвиновы нравились ей все больше и больше. Она подумала о том, что Борис Прохоренко многое потерял, не сумев выстроить отношения со своими племянниками, да и со всей семьей Литвиновых.
Запихивая в рот последний кусок кулебяки, Василий спросил:
– А чего это частный детектив по нашу душу пожаловал?
– Вась! Тебе же говорили, что в частное детективное агентство обратилась наша бабушка.
– То, что бабушка обратилась в частное детективное агентство, я помню! Но мы-то тут при чем?
– Вот и поговорите с таким, – обратилась к Мирославе Жанна, кивая на брата.
– Я уже и сама поняла, – ответила Мирослава, – что Вася ничем расследованию помочь не может.
– Эй! Вы чего?! – возмутился Василий. – Я, между прочим, тут сижу! И нечего через мою голову обо мне говорить так, словно меня тут и нет.
– Он у нас еще маленький, – вздохнула Жанна.
Василий фыркнул, потом посмотрел на Мирославу и сказал:
– Если серьезно, то мы были бы рады вам помочь, но у нас сведений о дяде кот наплакал. Мы же избегали общения друг с другом.
– Почему? – спросила Мирослава.
– Да как вам сказать, – ответил Василий, на глазах превратившись во взрослого человека. – Классовая неприязнь. Приоритеты у нас разные.
– Я услышала вас, Василий. – И, обращаясь уже к обоим, Мирослава добавила: – Ладно, ребята, мне уже нужно идти.
– Если надо, так надо, – ответила Жан-на. – До свидания. Если что, звоните, телефон вы знаете.
– Да, – поддержал сестру Василий, – если что, мы всегда готовы помочь. Обращайтесь. Только скажите, что делать.
– Я буду иметь это в виду, – улыбнулась Мирослава. – Пока, ребята!
– Пока, пока! – помахал ей рукой Василий.
Вернувшаяся домой Мирослава почувствовала, как она сильно устала только когда, выйдя из ванны, упала на диван.
– Есть будете? – спросил Морис.
– Ой! – воскликнула она. – Морис! Сбегай в гараж. Там в моей машине пакет с пирожками для тебя и Дона.
– Спасибо, конечно, – проговорил Морис.
Вернувшись с пакетом, он принюхался к содержимому и спросил:
– Где вы это взяли?
– В пирожковой. Пирожки на самом деле вкусные. Попробуй и дай немного Дону.
– Хорошо. Но я поставлю чайник, а пирожки подогрею в духовке.
– Делай, что знаешь, – отозвалась она, закрыла глаза и уснула.
Когда она проснулась, за окном уже было совсем темно.
– Я долго проспала? – спросила Мирослава.
– Не очень. Чуть больше двух часов. Надеюсь, теперь мы можем спокойно поужинать, – ответил Морис.
– Можем, если ужин легкий.
– Легчайший! – заверил он ее.
– А пирожки ты съел?
– Мы съели с Доном два пирожка. Остальные я убрал на завтра.
После ужина Мирослава рассказала Морису о своем знакомстве и общении со всеми членами семейства Литвиновых. В заключение она сказала, что все они довольно милые люди. Хотя и не без маленьких странностей.
– Жаль, что они ничего не смогли сообщить нам нового о жизни Бориса Прохоренко и о его возможных знакомствах, – сказал Морис. – Сами-то они на роль подозреваемых не подходят. Ни у кого из них нет резона расправляться с Прохоренко. Мстить им ему не за что.
– Ты забыл о классовой непримиримости, – усмехнулась Мирослава, – Андрей Федорович мог иметь зуб на брата.
– Не понимаю, как можно в наше время забивать себе голову этой ерундой, – неожиданно сердито проговорил Миндаугас.
Мирослава сначала удивилась его тону, а потом вспомнила о том, что Наполеонов частенько намекает на аристократические корни Мориса, и снова усмехнулась. Вслух же заметила как бы мимоходом:
– Не стоит так уж сильно нервничать из-за своего происхождения.
– Кто нервничает? Я? – сделал вид, что удивился, Морис. – Если вы забыли, то напоминаю мой отец – капитан рыбацкого судна, а мама – учительница французского языка! – И перевел разговор на другую тему: – Что мы будем делать завтра?
– Искать, – ответила Мирослава.
– Ну да, и не сдаваться, – с иронией прокомментировал он ее ответ.