– Чем же я смогу вам помочь? – спросила она. – Ведь мы много лет не виделись с Борисом.
– Тем не менее я прошу вас уделить мне совсем немного вашего времени.
– Хорошо, – с явной неохотой согласилась женщина и назначила Мирославе свидание в сквере.
Детектив подумала о том, что погода не очень-то располагает к совершению прогулок на свежем воздухе. Тем не менее предложение Капитоновой приняла.
Мирослава вышла из машины только тогда, когда заметила спешащую ко входу в сквер женщину, которая куталась в капюшон и по мере приближения к цели все ускоряла и ускоряла шаг.
В сквере голые деревья, заметенные снегом дорожки и ни одной живой души. Даже воробьи и голуби куда-то попрятались.
Детектив догнала женщину и окликну-ла ее:
– Бэла Аркадьевна?!
Та резко обернулась, капюшон съехал, и Мирослава увидела покрасневший нос Капитоновой и слезящиеся глаза.
«Еще только не хватало простудить свидетельницу», – подумала она и, вложив в свой голос всю силу искренней просьбы, проговорила:
– Может быть, поговорим в машине? Холодно очень.
– А где ваша машина? – слегка охрипшим голосом спросила женщина.
– Да вон стоит. – Мирослава сделала указующий направление жест рукой.
– А вы одна? – спросила Бэла.
– Совершенно одна, – заверила ее Мирослава.
Когда они уже устроились в теплом салоне, Мирослава проговорила:
– Да вы дрожите вся.
– Да, немного зябко, – согласилась Капитонова.
– Будете чай?
– Из термоса? – настороженно спросила Бэла.
– Из термоса. Но у меня есть запасные стаканчики.
– Тогда буду. Только не очень горячий, – попросила она.
– По-моему, не очень, – проговорила Мирослава. Достала два стаканчика, открыла термос и налила чай, и подала один из стаканчиков Капитоновой.
Когда женщина выпила примерно половину, Мирослава попросила:
– Расскажите мне о Борисе Прохоренко. Какой он?
– Рассказывать особо нечего, – слегка охрипшим голосом ответила женщина. – Мы с ним встречались, но давно. Потом я полюбила Володю и ушла к нему.
– На каком месяце беременности вы в это время были? – спросила детектив.
– Что?! – воскликнула Бэла, стаканчик выпал из ее рук и какое-то количество жидкости пролилось ей на колени.
– Извините, – сказала Мирослава, достала бумажные салфетки и подала их Капитоновой.
Женщина стала торопливо промокать юбку. Потом она спросила:
– Откуда вы узнали?
– Догадалась по вашей реакции.
– Я не понимаю, – растерянно проговорила Бэла.
– Вы испугались моего звонка, вы не хотели идти на встречу со мной, но отказать мне вы боялись еще больше.
– И что теперь? – растерянно спросила Бэла.
– Думаю, что ничего, – ответила Мирослава. – Вы уверены, что ваша дочь от Бориса?
– К сожалению, да, – тихо вздохнула женщина. – Когда я поняла, что беременна, срок был маленький, я не знала, от кого мой ребенок. Володя был уверен, что от него.
– А вы нет?
– Я – нет, – согласилась Бэла.
– И как же вы узнали?
– Я мучилась много лет, а потом все-таки сделала тест на отцовство. Подтвердились мои худшие предположения.
– Говорят, что отец – не тот, кто зачал, а тот, кто вырастил.
– Вы, правда, ничего не скажете Володе?
– Правда. Сами подумайте, зачем мне это надо?
– И Борису тоже?
– Ему – тем более, – ответила Мирослава. – Я только хотела спросить вас…
– О чем?
– Вам не жаль лишать вашего бывшего парня возможности общаться с его, возможно, единственным ребенком?
– Нет! Для него наши отношения ничего не значили! – вырвалось у Бэлы Аркадьевны.
– Почему вы так думаете?
– Для него вообще семья и дети – это ничто!
– Вы можете ошибаться.
– Я знаю наверняка!
– Откуда?
– Оттуда! Да ладно! – Капитонова сделала отчаянный жест и продолжила свои излияния о бесчувственности бывшего возлюбленного: – Взять хотя бы троюродную сестру Майки!
– Майка, это кто? – заинтересованно спросила Мирослава.
– Майка, Майя Столетова, моя близкая подруга. Так вот, сестра Майи Алена по вине Бориса потеряла ребенка!
– Вот с этого места, Бэла Аркадьевна, поподробнее, – попросила Мирослава.
– Подробностей я не знаю, – ответила Капитонова.
– Но вы только что обвинили Бориса Прохоренко как бы в убийстве неродившегося младенца.
– Если хотите знать, то, по мне, это и было убийство. Хоть и непреднамеренное. Алена плохо себя чувствовала, она была на третьем месяце. У нее токсикоз, нелады с сердцем, слабость, она еле ползала. Просила Бориса дать ей отгул. А он ни в какую! У него там какой-то заказ горел! Но надо сказать, что заказы у него постоянно горят.