– Ты же теперь тоже женат, и никакая другая женщина, кроме Жени, тебе не нужна. Что было, то быльем поросло, Андрюша. Родители на нас с небес смотрят. Они были бы рады узнать, что их сыновья наконец-то помирились.
Но Андрей оставался непробиваем, и только рождение дочери заставило его изменить свое отношение к семье брата. Взяв у Насти телефон, он написал Владимиру, а получив ответ, позвонил. Так завязалось общение, результатом которого и стала неожиданная зимняя поездка на васильевскую винодельню.
Ошеломленная Женька, выслушав этот рассказ, молчала, не зная, как к нему относиться. С одной стороны, она была убеждена в любви мужа, да и то, что он вообще согласился вернуться в Самарскую область через пятнадцать лет, означало – он действительно забыл свою первую любовь.
С другой – новая встреча с сидящей напротив нее женщиной вполне могла возродить старые чувства, которые вовсе не угасли совсем. Если он так любил Лику, что не мог простить ее и брата долгие годы, неужели сейчас она совсем ничего для него не значит? Если бы это было так, Андрей рассказал бы обо всем жене. То, что он смолчал, терзало Женьку больше, чем все остальное. Молчат о том, что важно, что задевает душу и царапает сердце, о самом сокровенном, скрытом в тайниках души. Значит, Лика для Андрея по-прежнему сокровенное?
Женька знала, что эта мысль теперь не даст ей покоя.
– Брось, – мягко сказала Лика и накрыла ладонью ее руку. – Это давно прошло. Более того, никакой любви между нами никогда и не было. Первое чувство, прекрасное, как сама юность, но не любовь. Я это четко поняла, когда встретила Володю.
– Почему ты предпочла его Андрею? Он же совершенно чудесный человек.
– Конечно, чудесный. – Лика ласково улыбнулась. – Они оба такие. Добрые, порядочные, настоящие мужчины. Так родители воспитали. Но в Володе я утонула раз и навсегда. Мы же не выбираем, кого нам любить, это свыше предначертано.
– Но Андрей тебя любил.
– Нет. – Лика снова улыбнулась. – Это он придумал, что меня любит. А на самом деле в нем все эти годы говорили уязвленное самолюбие и зависть к старшему брату. Ревность еще, гордыня. Андрей все эти годы самоутверждался, чтобы доказать: он ничуть не хуже. А когда доказал, состоялся, как профессионал, тогда и полюбил по-настоящему. Тебя. Не меня.
– И ты никогда не жалела, что сделала такой выбор?
Лика снова рассмеялась.
– Нет. Никогда. Я действительно люблю Володю. С каждым годом все сильнее. Мы с ним единое целое, понимаешь?
Женя понимала. До недавнего времени ей казалось, что таким единым целым являются они с Андреем. А он, оказывается, когда-то глубоко и болезненно любил совсем другую женщину. Но ведь и у нее тоже были романы и увлечения. К примеру, когда она познакомилась с Андреем, то была уверена, что влюблена в их общего коллегу Виктора Малофеева. А тот оказался подонком и подлецом, обманувшим Настю Васильеву и укравшим у Женьки дорогое кольцо, изготовленное ее сестрой Ритулей[3].
За разговором Лика споро накрыла на стол. Женька даже не заметила, как на нем появились разнообразные салаты и закуски, а на плите кастрюля ароматного супа, кажется солянки. Вскоре вся большая семья собралась за столом. Разговор, конечно же, крутился вокруг ночного ограбления. Женька видела, что Владимир расстроен, да и Лика тоже. Правда, поводы для расстройства у них были разными. Лику больше тревожила экономическая сторона вопроса. Разрыв договора на поставку вина означал потерю денег, а также надежд на продолжение сотрудничества.
Владимира больше беспокоило предательство кого-то из сотрудников, которых он считал чуть ли не семьей. Склад готовой продукции был открыт ключом, и сделать это могли только свои, не посторонние. Осознание этого не на шутку мучило Владимира Васильева, Женька видела.
– Покажи мне, где что стояло, – попросил брата Андрей, когда обед остался позади. – И записи с камер тоже.
– Пойдем, – кивнул Владимир.
Они ушли в здание производства и до самого возвращения Андрея и Женьки в гостиницу пробыли там. Женщины мужчинам не мешали. За столько лет братьям было о чем поговорить. На обратном пути Женька уставилась в окно и молчала, глядя, как расстилается по краям дороги белоснежная ровная гладь.
– Сердишься? – спросил Андрей.
Она не стала играть в извечную женскую игру и спрашивать, есть ли на что.
– Нет, – честно призналась Женька. – Думаю про приключившееся здесь ограбление. Ты заметил на камере что-нибудь стоящее внимания?