— Выходит, ему неведомо, что автор научной статьи, за которую он заплатил десять фунтов, — восемнадцатилетняя девушка? — (Она открыла рот, но не нашла что сказать.) — Я обратил внимание, что ты не указала настоящего имени.
— Указала!
— Нет, ты подписалась как В. Бакстон. Значит, предполагала, что встретишься с предубеждениями относительно твоего пола.
Виктория дернула плечом. Она не даст загнать себя в угол.
— В. Бакстон выглядит солиднее, чем Виктория. Редактору понравилась статья. Какая разница, девушка я или горилла. Я собираюсь на встречу, и никакие уговоры меня не остановят. Если не хочешь помочь мне ускользнуть из-под тетиного надзора, я сама найду способ.
— Не глупи. Конечно, я тебе помогу. Иначе какой из меня друг?
Виктория с облегчением вздохнула. Безусловно, она бы и сама справилась, но с участием Кита все сложится намного проще и веселее. Трудно поверить, что они знакомы всего несколько месяцев. Кит занял в ее жизни место, где раньше обитали Ровена и Пруденс, — ведь одной больше нет рядом, а вторая с головой погрузилась в пучину грусти, и порой Виктория забывала, что у нее есть старшая сестра. А вот Кит понимал, что можно горевать, но не хоронить себя.
— Не стоит привлекать родственников. Чем больше людей знает, тем выше риск, что секрет выплывет наружу. Завтра я возвращаюсь в Лондон и пришлю тебе записку от имени подруги с просьбой погостить у нее. Кто может тебя пригласить?
Виктория сосредоточенно нахмурилась:
— Присцилла Кингсли. Сейчас она во Франции, но вряд ли тетя об этом знает. Семейство Кингсли пользуется уважением.
— А Ровена?
Ровена даже не заметит моего отсутствия, с горечью подумала девушка.
— Я ей скажу, что хочу навестить Пруденс. Они все еще не разговаривают друг с другом, так что проверить сестра не сможет.
— И где ты собираешься остановиться? Я не смогу тебя принять. И недели не пройдет, как матушка нас обвенчает. В хороших отелях тебя могут узнать. А в пансион я тебя не пущу.
— Неужели! Гляньте-ка на блюстителя хорошего тона! — откинувшись на спинку кресла, насмешливо протянула Виктория. — Ведь молодая женщина в пансионе — это так неприлично!
Кит покрылся красными пятнами, почти под цвет волос.
— К черту приличия! Там небезопасно, а это совсем другое дело. И вообще, тебе нужна помощь или нет?
Виктория закатила глаза:
— Я поживу у Кейти. Мы вместе учились в Школе секретарей мисс Фистер. — Зная, как в Саммерсете относятся к слугам, она не стала добавлять, что Кейти работала горничной в доме Бакстонов. — Напишешь письмо. Пусть приглашение будет через неделю, а я напишу Кейти. В Лондон поеду на поезде.
На губах Виктории заиграла улыбка, и сердце запело от предвкушения. Долгие годы с ней обращались как с болезненной младшей сестрой. Но теперь появился долгожданный шанс доказать родным — и, что важнее, самой себе, — что она способна на большие поступки.
На следующее утро она отправила письма Кейти и мистеру Герберту, оделась в теплую одежду и завернулась в длинный шерстяной плащ. Виктория была умной девушкой и понимала, что отправляться в приключение, не посвятив никого в свои планы, опасно. Есть один человек, которому можно рассказать все без утайки, и даже мерзкая погода ее не остановит.
На лестнице она столкнулась с кузиной. Элейн заранее переоделась в бледно-розовое платье к чаю и держала в руках мягкую мохеровую шаль.
При виде Виктории Элейн взметнула брови:
— Только не говори, что собралась прогуляться. Там холодно, вот-вот начнется снегопад. Пойдем, свернемся клубочком в гостиной у камина. Будем читать, сплетничать и нежиться как кошки.
Предложение звучало соблазнительно, но Виктория хотела добраться до няни Айрис и вернуться обратно, пока погода не ухудшилась.
— Я скоро вернусь, и будем бездельничать до вечера. Обещаю даже сыграть с тобой в шашки. Мне нужно к няне Айрис. Я быстро.
— Как пожелаешь. Смотри не замерзни, малышка.
На полдороге Виктория уже пожалела о собственном упрямстве. Коттедж стоял в каких-то двух милях от особняка, и она часто наведывалась туда, но почему сегодня ей не пришло в голову попросить шофера отвезти ее? Виктория чувствовала, что дышать становится тяжело — тяжелее, чем можно списать на усталость от прогулки. Няня Айрис сразу же стянула с нее плащ и усадила у огня в удобное кресло-качалку.
— Господи боже, дитя, о чем ты думала, когда вышла из дома в такую погоду?
Виктория сморщилась, но не смогла набрать достаточно воздуха для язвительного ответа. Легкие сжимал холод, а горло сужалось, как игольное ушко.