Джудит Леннокс
Зимний дом
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1918–1930
Глава первая
С того дня она возненавидела снег. Снег начал падать перед рассветом, и к одиннадцати часам, когда принесли телеграммы, знакомый лондонский пейзаж стал белесым.
Отец и мать ушли на весь день, так что вскрыть телеграммы было некому. Они остались лежать на столике в прихожей: страшные, грозящие бедой. Однако день Робин продолжался как обычно. Утром занятия с мисс Смит, затем обед, отдых, прогулка в парке. В половине девятого, когда пришла пора ложиться спать, Робин продолжала твердить себе, что ничего не случилось. Разве можно будет жить по-прежнему, если что-то стряслось со Стиви или Хью?
Потом Робин всю жизнь ломала себе голову: что же заставило ее тогда проснуться? Конечно, не горькие рыдания матери — дом был слишком велик, и они не могли донестись до спальни Робин. Но все же она проснулась, встала с кровати, одернула ночную рубашку и неслышно спустилась по лестнице. В прихожей, где тускло светила лишь одна-единственная лампочка, было пусто.
— Стиви… Хью… оба… — Робин едва узнала материнский голос.
— Дорогая, на рассвете мы поедем в больницу.
— Мальчики мои… Родные мои мальчики!
Пальцы Робин соскользнули с ручки двери гостиной. Она вернулась в коридор, прошла в столовую и через широкую стеклянную дверь выбралась на террасу. Робин не остановилась; ее маленькие босые ножки топтали снег, пока девочка не добралась до задворок сада.
Она остановилась между рододендронами и остатками старых кострищ и оглянулась на дом, выбеленный снегом и обрисованный бронзовым светом. Снегопад наконец прекратился; на черном небе горела отвратительная оранжево-желтая луна. Дом, в котором Робин прожила все свои семь лет, больше не казался ей знакомым. Девочка интуитивно понимала, что все изменилось. Как будто зима прорвалась через кирпич и черепицу и заморозила все внутри.
Ей сказали, что Стиви никогда не вернется из Фландрии, но Хью приедет домой, как только поправится. Наутро Ричард и Дейзи Саммерхейс уехали в больницу, где Хью боролся за жизнь, а Робин осталась на попечении мисс Смит. Хью выздоравливал медленно. Несколько месяцев то теплилась надежда, то накатывало отчаяние. А потом пришли телеграммы и настали черные дни, Стивена отпевали, Робин казалось, что она окунулась в море цветов, песнопений и слез. Все это не имело отношения к Стиви, ее умному и доброму старшему брату. Когда же Хью встал на ноги, а потом вернулся из больницы, все воспряли было духом, но затем ему стало хуже и вновь сгустилась чернота. После этого все изменилось: в доме стало намного опрятнее, потому что Хью терпеть не мог беспорядка, страшился его. Ричард Саммерхейс расстался с политическими амбициями и перенес на дочь надежды, которые возлагал на сыновей. Теперь не Стивен и не Хью, а Робин должна была поступить в Кембридж и изучать там классическую литературу, так же как когда-то ее изучал сам Ричард. Гости, приходившие в лондонский дом Саммерхейсов послушать пение, почитать стихи и поспорить о политике, исчезли, потому что Хью не выносил шума. Ричард купил автомобиль, надеясь выманить затворника из дома. Их жизнь, дотоле счастливая и беспечная, стала тихой и осторожной.
Но Хью так и не оправился полностью. Врач сказал Ричарду и Дейзи, что их сыну нужны тишина и покой. Ричард Саммерхейс начал искать другую работу, и в конце концов ему предложили преподавать древние языки в кембриджской школе для мальчиков. Он съездил на Болота,[1] убедился, что там пусто и тихо, и принял эту должность, хотя и значительно потерял в заработке.
Вспаханные поля напоминали не отличимые друг от друга черные прямоугольники; разделявшие их межи были намалеваны серым. В укромных местах и рытвинах лежал снег, а солнце если и встало сегодня, то тут же исчезло.
Автомобиль со стуком и грохотом ехал по дороге. Дом стоял посреди равнины, и Робин Саммерхейс увидела его издали. При виде приземистого желтого здания ей стало совсем плохо. Когда отец остановил машину, Робин пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержаться и ничего не сказать.
Как всегда, родители думали только о Хью. Боялись тревожить сына и пытались решить, выдержат ли такую поездку его расстроенные нервы. Робин смерила дом взглядом. Это была прямоугольная коробка с четырьмя окнами и дверью, как на детском рисунке. Они вошли внутрь. Узкий темный коридор соединял кухню, столовую, кабинет и прихожую. Мебель уже стояла на местах, но все свободное пространство было загромождено ящиками с посудой, бельем, одеждой и книгами.
1
Болота (Болотный край) — местность в графствах Кембриджшир и Линкольншир, расположенных к северо-востоку от Лондона.