Приближался октябрь, и Дейзи начала складывать вещи, которые Робин должна была взять с собой в Гиртон. На сундуке лежали стопки починенных и выглаженных блузок и юбок, напоминая о судьбе, с которой Робин все еще не смирилась. Холодный ветер и бесконечный дождь, заставившие приречные ивы до времени сбросить листья, вторили ее настроению. Она закрылась в зимнем доме и смотрела, как дождевые капли сбегают по стеклу. Потом надела рейтузы, пальто и читала до тех пор, пока на мокрой веранде не послышались чьи-то шаги.
Дверь открыл Хью.
— Роб, мама говорит, что скоро обедать.
Робин выпрямилась.
— Сегодня у нас праздничная трапеза. Будет твой любимый фруктовый торт… — Хью осекся и пристально посмотрел на сестру. — Эй, старушка, никак у тебя глаза на мокром месте? Что случилось? — Он вынул носовой платок.
— Грустная книга… Мне жаль бедняжку Нелл, мать Дэвида Копперфилда. — Робин посмотрела в другую сторону и шмыгнула носом.
Но Хью это не убедило.
— Роб, я буду навещать тебя при первой возможности. А на все выходные стану привозить домой. Ты только скажи.
То, что ее не поняли, только подлило масло в огонь.
— Дело не в этом! — Робин заерзала, и книги посыпались на пол.
— Тогда скажи, в чем. — Хью сел на ручку кресла и посмотрел на сестру сверху вниз. Потом взъерошил Робин волосы, которые она забыла причесать, и промолвил: — Валяй, старушка. Мне можно сказать все.
То, что Робин так долго таила в себе, тут же выплеснулось наружу:
— Я не хочу ехать в Гиртон!
Хью сделал большие глаза, а потом осторожно спросил:
— Значит, дело не в тоске по дому?
— В тоске по дому? — Робин злобно показала на окно. — Хью, посмотри сам! Тут сыро, пасмурно и пусто! О чем тут тосковать? — Она покачала головой. — Гиртон — та же школа. Я в этом уверена. Ты знаешь, как я ненавидела школу. Почти так же, как классическую филологию, — презрительно добавила она.
— Может быть, тебя переведут на другое отделение. Например, на историческое. Или литературное. — Тут Хью увидел глаза Робин. — Ох… — Он на мгновение умолк, а потом заявил: — Ты должна сказать об этом маме и папе.
— Знаю. — Робин вздохнула и провела рукой по волосам, отчего те встали дыбом.
Надевая галоши, она услышала, как Хью осторожно промолвил:
— Роб, пожалуйста, потактичнее, ладно? Ты знаешь, что означает для папы твоя учеба.
Она распахнула дверь зимнего дома и побежала по мокрой лужайке.
Она пыталась вести себя тактично, но все как-то сразу пошло вкривь и вкось. Робин расстроила отца, сказав ему, что не собирается даром тратить три года на изучение никому не нужного прошлого, расстроила мать, отказавшись есть приготовленное ею угощение. Но хуже всего был ее отчаянный крик, от которого Хью побледнел как полотно:
— У меня никогда не было выбора, ведь так? Я обязана учиться в Гиртоне только потому, что Стиви умер, а Хью заболел!
Робин обвела глазами стол и поняла, что причинила боль всем своим родным. Даже Хью, который был так добр к ней. Зарыдав от гнева и безнадежности, она выбежала из комнаты, схватила пальто с вешалки и выскочила из дома.
Она бежала, шлепая по лужам, пока не добралась до железнодорожной станции Соэм. К счастью, кошелек оказался в кармане пальто. У платформы стоял кембриджский поезд; Робин села в вагон, уставилась на мокрые серые Болота и попыталась сосредоточиться. Корабли были сожжены, мосты снесены. В Кембридже она остановилась посреди толпы и услышала объявление начальника вокзала об отправлении поезда на Лондон. Внезапно Робин овладела тоска по Лондону и жизни, которую она когда-то вела. В Блэкмере слишком тихо, слишком одиноко. Нет, пора бежать.
Она пошла к дому двоюродного дяди Майи. После смерти отца Майи дом Ридов сменил владельца. Лидия Рид собиралась снова выйти замуж, а Майя жила у кузена Лидии Сидни и его жены Марджери.
У Майи сидела Элен и пила чай.
— Папе нужно было навестить одного старого кембриджского прихожанина, — объяснила она, — так что я решила поехать с ним, кое-что купить и зайти к Майе. Рада видеть тебя, Робин.
Майя заваривала чай на кухне. Робин следила за ней и видела, что подруга изменилась. Она сильно похудела и повзрослела.
— Должно быть, ты очень тоскуешь по отцу.
Майя долила кипятком заварочный чайник и пожала плечами.
— Как ни странно, к таким вещам быстро привыкаешь. — Она прикрыла светло-голубые глаза, заставив Робин замолчать. — Мне нужно искать работу. Я закончила курсы бухгалтеров и должна найти себе место. — Она вынула из буфета чашки и блюдца. — А ты, Робин? Все еще хочешь стать первой женщиной-профессором Кембриджа?