В тот же день они на машине Вернона уехали в Шотландию. В июне там было сыро и холодно. Охотничий домик, в котором они провели медовый месяц, окружали черные горы, окутанные туманом. Вернон катал молодую жену на лодке по озеру, поверхность которого напоминала черное стекло.
Через две недели они на машине вернулись в Кембридж. Вернон взял жену на руки и перенес через порог своего дома. Слуги, собравшиеся в холле, вежливо похлопали. Глядя на улыбающиеся лица, сверкающее стекло и полированное дерево, отделявшие ее от прошлого, Майя чувствовала себя победительницей.
Она написала Робин: «Похоже, я миновала одну из вех женской жизни». Элен она тоже написала и назначила встречу. В теплый августовский день она ждала подруг в оранжерее, расположенной в задней части дома. На Майе было синее платье с длинными рукавами, в тон ее сапфировым серьгам и глазам. Прекрасное платье было из дорогой льняной материи, не то что тряпье, которое начинает мяться сразу же, как только его наденешь.
Когда дворецкий впустил Элен и Робин, Майя завизжала от удовольствия.
— Дорогие мои, как я рада вас видеть! Элен, чудесно выглядишь. Робин, какая ты загорелая… А вот мне приходится прятаться от солнца, иначе я сгораю.
Она поцеловала Элен и Робин в щеку.
— Наверно, сначала вам нужно показать дом.
На демонстрацию местного великолепия ушло больше часа. Кресла от Ренни Макинтоша, ковры от Марион Дорн, принадлежавшая Вернону коллекция эксклюзивного стекла… Элен была в восторге, но на Робин все это великолепие впечатления не произвело.
— Ты здесь не заблудишься?
Выражение лица подруги начинало раздражать Майю.
— С чего бы? — довольно резко ответила она.
— Наверно, за всем этим должна ухаживать целая армия слуг.
— Нет, в доме живет всего полдюжины, но есть и приходящие.
— Не многовато ли для двоих?
— Чудесный дом, — поспешно вмешалась Элен. — Ты должна им гордиться.
Они пили чай на поляне под буком. Сад, ухоженностью не уступавший дому, был украшен беседками, шпалерами и фонтанами. Майя разливала чай. Внезапно на камчатную скатерть упала чья-то тень; Майя подняла глаза и увидела Вернона.
Она отставила чайник.
— Ты сегодня рано, дорогой.
Муж наклонился и поцеловал ее.
— Понадобилось взять из кабинета кое-какие бумаги. Уинтертон сказал мне, что вы здесь.
Уинтертоном звали дворецкого. Майя ужасно гордилась тем, что у них есть дворецкий.
— Вернон, у меня Элен и Робин.
Он пожал руки обеим.
— Дорогой, ты выпьешь с нами чаю?
Вернон посмотрел на часы и сказал:
— Нет, пора бежать. Всю вторую половину дня займут совещания. Прошу прощения у дам.
Он ушел. Майя ощутила смешанное чувство досады и облегчения. Робин поглядела вслед неспешно удалявшейся фигуре и сказала:
— Мы должны выпить за «миновавшую веху» или что-то в этом роде.
Майя покраснела.
— Робин, если я правильно поняла, ты все еще…
— Virgo intacta?[8] Боюсь, что да. Все намеки и полезные советы будут приняты с благодарностью. Правда, Элен?
Майя посмотрела на Робин. Робин ответила на ее взгляд. Потом Майя откинулась на спинку кресла, слегка улыбнулась, позвала горничную и велела ей принести шампанского.
Майя открыла бутылку сама.
Пенистая струя хлынула на столик из кованого чугуна и оросила траву.
— Потеря девственности… — Майя подняла бокал. — Это было просто божественно. Вы даже представить себе не можете. Это нелегко описать словами…
— Девственницам? — небрежно закончила Робин.
Майя пожала плечами.
— По пути в Шотландию мы остановились в гостинице. На мне была потрясающая шелковая ночнушка. Вернон был удивительно нежным и деликатным. Знаешь, ему ведь уже тридцать четыре, — добавила она, глядя на Робин. — Он очень опытный. Не могу себе представить, как бы у меня все прошло с кем-нибудь помоложе. Наверно, это было бы ужасно.
Когда Робин и Элен ушли, Майя поднялась к себе в спальню, чтобы переодеться к обеду. Спальня была особенно роскошной: широкие окна, выходившие в сад, прикрывали тонкие белые шторы, на полу лежал светлый ковер с рельефным рисунком. Одну стену занимали платяные шкафы; в смежной ванной стояла мраморная ванна с золотыми кранами. На мраморе и золоте настояла Майя.
Горничная уже наполнила ванну. Майя позволила ей помочь расстегнуть платье, а потом отпустила ее.
Оставшись одна, она сняла с себя платье и бросила его на пол. Для длинных рукавов день был слишком жарким. Но выбора не было: каждое запястье Майи опоясывали браслеты из синих кровоподтеков. «Как сапфиры», — подумала Майя, погружаясь в ароматную воду.