— Перестань давить на эту дурацкую грушу. Поехали.
Они с головокружительной скоростью понеслись по Лондону. Робин смогла перекричать шум мотора и уличного движения лишь тогда, когда они достигли окраины.
— Фрэнсис, мы действительно едем к твоей матери?
Он кивнул.
— Сегодня утром Вивьен прислала мне телеграмму. Мы не видели друг друга целую вечность. — Его светло-серые глаза весело блестели.
— Но как же… Я имею в виду Джо и себя.
Фрэнсис посмотрел на нее и улыбнулся.
— Конечно. Вивьен просто обожает Джо. И тебя тоже будет обожать. Чем больше народу, тем веселее. Она любит, когда в старом доме яблоку негде упасть.
Они ехали среди полей и деревень. Джо свернулся на заднем сиденье калачиком и уснул. Скоро свет уличных фонарей сменился мерцанием звезд на морозном небе.
— Где мы?
— В Суффолке, — ответил Фрэнсис. — Почти приехали.
Над горизонтом поднялся бледный полумесяц. Робин первой заметила серебристый силуэт дома, озаренного лунным светом. Каминные трубы, зубцы, химеры и бельведеры на фоне черного неба казались белыми кружевами. Когда они миновали ворота, Робин успела прочитать название дома: «Лонг-Ферри-холл».
Выйдя из автомобиля, она посмотрела на дом и занервничала.
— Ты уверен, что миссис Гиффорд не станет возражать? — прошептала она Джо. Девушке представилась страшная старая мегера с моноклем в глазу.
Джо кивнул:
— Абсолютно. Но мать Фрэнсиса уже давно не зовут миссис Гиффорд. После этого она была миссис Коллинз, а теперь у нее другая фамилия. Не могу вспомнить, какая именно. Так что лучше называй ее просто Вивьен, как я. Это куда легче, чем следить за вереницей ее мужей.
Фрэнсис миновал передний двор и подошел к двери. Плиты были сильно выбиты, местами растрескались, и сквозь них пробивалась трава. Фрэнсис позвонил, и их впустили в прихожую с высоким потолком, украшенным выцветшими гербами и орнаментальными щитами; стены были облицованы темными панелями.
Из полумрака появилась женщина. Она ничем не напоминала мегеру; наоборот, была высокой, стройной, голубоглазой и такой же светловолосой, как Фрэнсис.
— Фрэнсис! Дорогой! — воскликнула она и обняла сына.
Пытаясь выгладить свое единственное приличное вечернее платье допотопным утюгом, Робин представляла себе, как Фрэнсис мальчуганом бегал по этому дому. Ни потолки, ни полы здесь не были гладкими, в самых неожиданных местах появлялись узкие лестницы, а окна были темными, пыльными и перекрещенными рамами. Замечательное место для игры в прятки, думала она.
Когда на темно-коричневом платье с вышивкой терракотовым и золотом, сшитом для нее Персией, наконец не осталось ни морщинки, Робин нырнула в него, надеясь, что подол прикроет петлю на чулке. В маленькой прямоугольной спальне зеркала не было. Почти все пространство занимала высокая и неудобная кровать на четырех столбах. Где-то прозвенел гонг; Робин торопливо провела расческой по волосам и стала рыться в сумке, разыскивая губную помаду. А потом выбежала в коридор и начала искать столовую.
Когда девушка вошла в комнату, все уже принялись за суп. Она извинилась перед Вивьен.
— Не волнуйтесь, дорогая. Ангус, налей этой бедной девочке бокал вина. Фрэнсис говорит, что я должна вручать каждому гостю план дома.
Вивьен представила ее другим обедавшим. Ангус был полковником шотландской гвардии, кому-то еще принадлежала сеть гаражей. Здесь были известный автогонщик, мужчина с холодными глазами и паучьими пальцами, владелец огромного поместья в Кении, и американский джентльмен, потерявший весь свой капитал во время краха на нью-йоркской фондовой бирже. Все женщины были довольно неказистыми.
— Сделать состояние в двадцать восьмом и потерять его в двадцать девятом… — сказал американский джентльмен. — Просто стыд и позор.
— Да, это неприятно, дорогой. — Вивьен сочувственно потрепала его по руке.
Суп был еле теплым и имел какой-то странный вкус. Слуг не было, Вивьен просила разливать вино или суп кого-нибудь из гостей.
— Фрэнсис, будь другом, собери тарелки, ладно? А ты, Джо, сходи со мной на кухню. Посмотрим, готовы ли фазаны.