Фрэнсис начал составлять в стопку глубокие тарелки; Джо, облаченный в потрескивавший старый сюртук, исчез в лабиринте коридоров за столовой.
— Их не будет несколько часов, — мрачно сказал Робин Ангус. — Кухня в нескольких милях отсюда.
— Я слышал, что здешняя кухарка пьет горькую, — проронил мужчина с холодными глазами. — Один бог знает, из чего сварен этот суп.
— В наши дни трудно найти приличную прислугу. Бедняжка Вивьен делает хорошую мину при плохой игре.
Фрэнсис, искавший тарелки в огромном буфете, сказал:
— Фазаны будут — пальчики оближешь. Вивьен сама подстрелила их неделю назад.
Шесть фазанов, украшенные роскошными хвостовыми перьями и обложенные беконом и луком-шалотом, действительно оказались «пальчики оближешь». Робин поняла, что умирает с голоду: вечерняя трапеза у обеих мисс Тернер, как правило, состояла из вареной капусты и картошки.
Фрэнсис болтал с Вивьен.
— Последние пару месяцев мы были по горло заняты. Я готовил первый номер своего журнала, да и типографской работы хватало.
Американец издал сухой смешок.
— Куйте железо, пока горячо, мистер Гиффорд. Это долго не протянется.
Фрэнсис отмахнулся от него и снова повернулся к матери.
— Вивьен, Джо пришлось трижды разбирать печатный станок. Я не уверен, что он сумеет собрать его заново.
— Джо, ты такой умница… Может быть, сумеешь починить мою плиту? Повар говорит, что у нее плохая тяга.
— «Разруха» получила неплохие отзывы. Один парень из «Слушателя» сказал мне, что это многообещающий дебют.
Американец насмешливо улыбнулся.
— Мистер Гиффорд, на вашем месте я бы забыл о журнале. Пока есть время, найдите себе дело понадежнее.
— Дело понадежнее, — медленно повторил Фрэнсис. — В этой фразе слышится похоронный звон, вы не находите? Если так, то нужно сделать что-то стоящее. Что-то великое. То, что запомнится надолго. Если бы мне это удалось, можно было бы умереть спокойно.
— Дорогой… — Вивьен тронула Фрэнсиса за руку. — За столом не говорят о смерти.
— Но в Нью-Йорке с недавних пор о ней только и твердят, мэм. Вчерашние богачи выбрасываются из окон небоскребов, зная, что завтра им нечем будет кормить семьи. И здесь случится то же самое, мистер Гиффорд. Британская экономика слишком тесно связана с экономикой Соединенных Штатов.
Наступило короткое молчание. Робин вздрогнула. Несмотря на жаркий огонь, из устья камина веяло холодом.
Вивьен сказала:
— Фрэнсис, дорогой, нам с тобой нужно будет как следует отдохнуть. Где-нибудь за границей. Там, где тепло.
Фрэнсис поцеловал матери руку:
— Поедем в Италию. Полюбуемся на тамошние дворцы и гондолы.
— И фашистов, — не в силах сдержаться, добавила Робин. — Фрэнсис, это невозможно!
— Конечно, невозможно. Тогда в Испанию. Ветшающая монархия, прекрасная погода и чудесные пляжи.
С фазанами было покончено. Вивьен снова встала, Фрэнсис и два других джентльмена начали быстро собирать тарелки и приборы.
Сосед Робин спросил:
— Значит, фашизм вам не по душе, мисс Саммерхейс?
Если бы не глаза, он мог бы показаться красивым.
— Ничуть.
— Вам не нравятся порядок, благопристойность и патриотизм?
— Отчего же, нравятся. Но еще больше мне нравятся терпимость и свобода, мистер…
— Фарр. Дензил Фарр. Терпимость и свобода — понятия растяжимые, мисс Саммерхейс. Я на собственном опыте убедился, что терпимость и свобода быстро приводят к вырождению и изнеженности.
— Вы так думаете? — Робин смерила его испепеляющим взглядом. — А я считаю, что без них невозможна цивилизация.
Дензил Фарр закурил сигару, хотя десерт еще не подали. Потом он откинулся на спинку кресла и пропустил дым сквозь узкие губы.
— Интересно, что бы вы сказали, мисс Саммерхейс, если бы на каждом шагу к вам приставали попрошайки и прочие мерзавцы. Если бы вся ваша жизнь и будущее зависели от еврея-ростовщика, у которого вы в долгу. Если бы генофонд вашей страны был подорван кровью вырожденцев.
Робин начала лихорадочно искать уничтожающий ответ, но тут Вивьен сказала:
— Дензил, не дразни мисс Саммерхейс. Кому суфле?
Глубокой ночью, когда почти все гости уже отправились спать, Фрэнсис прошептал Робин:
— Дорогая, позволь показать тебе дом. Так сказать, провести экскурсию. Лучше сделать это при свечах.
Она встала и следом за Фрэнсисом вышла из комнаты. Свеча, которую он нес, отбрасывала зловещие тени на стены и пол.
— Главная лестница.