В середине декабря они отправились на фотовыставку. Увязавшийся с ними Джо внимательно всматривался в темные крупнозернистые снимки. Фрэнсис вполголоса объяснил:
— Много лет назад во время школьных каникул Джо таскал меня в холодные, замерзшие пустоши, чтобы фотографировать камни.
Услышавший его Джо сказал:
— Скалы, Фрэнсис. Это были скалы, черт побери. Робин, ты знаешь, о чем я говорю. Мрачные пруды, поросшие тростником; холмы с выгоревшей травой… Я мечтал, что мои снимки будут висеть на стенах какой-нибудь шикарной маленькой галереи в Хэмпстеде.
Эллиот улыбался, но Робин видела, что в его темных глазах горит страсть.
Как-то рано утром она стояла рядом с Фрэнсисом на мосту Ватерлоо и следила за восходом. Слабые лучи зимнего солнца окрашивали туман над Темзой в розовые и золотые тона. Робин вспомнила, что не писала домой уже несколько недель, только тогда, когда получила открытку от Хью с просьбой сообщить, жива она или нет. Она наспех сочинила какую-то небылицу и тут же бросила письмо в почтовый ящик.
Однажды днем она обходила дома и вдруг поняла, что находится неподалеку от лачуги Льюисов. Валил снег, все тротуары и мостовые были серыми и скользкими от грязи и гололеда.
Когда девушка шла по Уолнат-стрит, в нее угодило несколько метко пущенных снежков. Она помахала рукой Эдди и Ларри, игравшим во дворе, и начала копаться в карманах, разыскивая сладости.
— Маме плохо, — сказал Эдди, взяв у Робин несколько слипшихся кусочков лакрицы. — Она ждет маленького, но еще рано.
Ларри кивнул и широко распахнул глаза. Робин толкнула входную дверь Льюисов.
Миссис Льюис лежала на кровати съежившись. Ее лицо было худым и бледным, под глазами залегли темные круги.
Робин присела на корточки около кровати:
— Вам надо было послать за мной…
— У меня уже были выкидыши, — еле слышно ответила женщина. — Правда, на этот раз мне что-то худо… Хуже, чем обычно. Мисс Саммерхейс… — Миссис Льюис попыталась сесть. Робин помогла ей соорудить горку из серых комковатых подушек. — Вы не посмотрите на Лил? Я думаю, у нее круп. Она отказалась от еды.
Робин налила роженице чаю, а затем пошла наверх, в комнату, где спали девочки. Трехлетняя Лили и малышка Роуз лежали на одной раскладушке. Младшая крепко спала, но красное лицо и сильно распухшая шея Лили встревожили Робин. Дыхание девочки было шумным и прерывистым. Робин бережно подняла ребенка с раскладушки, открыла ему рот и посмотрела в горло.
Все горло было затянуто толстой белой пленкой, практически перекрывавшей дыхание. Робин застыла на месте как парализованная. Потом схватила одеяло, завернула девочку и отнесла ее вниз.
— Миссис Льюис, я отнесу Лили в больницу. Насчет денег не волнуйтесь: доктор Макензи ничего с вас не возьмет.
Потом она всю жизнь вспоминала полмили, отделявшие клинику от дома Льюисов, как кошмарный сон. Надвигались сумерки, снова пошел снег. Ее ботинки скользили в грязи. Она то шла, то бежала, подгоняемая страшными звуками, которые издавала девочка, пытавшаяся дышать. Ни такси, ни автобусов, которые шли бы в нужном направлении, не было. Когда девушка, сбитая с толку темнотой и снегом, столкнулась с каким-то прохожим, тот обругал ее. Руки и спина Робин ныли от тяжести. Она видела только белокурую прядь, выбившуюся из-под одеяла, и слышала душераздирающие стоны.
Добравшись до клиники, Робин толкнула тяжелую дверь и побежала по коридору. Она не стала стучать в дверь смотрового кабинета, а открыла ее плечом. Пациент, сидевший на кушетке с полузабинтованной ногой, уставился на нее разинув рот, а доктор Макензи сердито сказал:
— Робин, ради бога…
— Нил… По-моему, у нее дифтерит. Вы должны осмотреть ее… Пожалуйста…
Выражение его лица тут же изменилось.
— Мистер Симпсон, я попрошу вас на минутку выйти, — сказал Макензи, и пациент покорно захромал к двери.
— Сядь, Робин, и дай мне посмотреть на нее.
Она села, держа Лили на коленях. Дыхание ребенка стало еще более шумным и затрудненным. Когда Нил Макензи очень осторожно открыл девочке рот и посветил туда фонариком, комнату наполнили ужасные звуки.
— Боже всемогущий, — тихо сказал он. — Бедная малышка…
Робин молча смотрела на доктора, мечтая услышать, что девочка поправится и что она не опоздала. Но Макензи поднялся и пошел к телефону.