Неподалеку стоял Исай Егорович, прилаживал к лопате черенок. Услыхав наш разговор, встрял:
— А намазать нигролом ума не хватает?..
Мишка смолчал, будто и не слышал его, но в будку вернулся, встав на четвереньки, достал из-под нар чирики и направился с ними к черной цистерне…
…На стан Мишка и Клок вернулись рано. Они докосили последний клин пшеницы, и перегонять лобогрейку на новое место не было смысла, пока добрались бы — стемнело. Клок потолкался по стану и, насвистывая, побрел в буерак.
— Может, где вишней разживусь, — подразнил он нас. — В степи дикая поздно спеет…
Мишка тоже направился вместе с ним, но его позвала повариха:
— Миша, может, водычки привезешь?
— Ладно, — согласился он и, вскочив на дрожки, покатил под яр.
— Добрый хлопец, — похвалила Марта, заходя в кухню.
С полудня кухня стала объектом самого пристального внимания. По случаю окончания работы председатель колхоза велел для нас устроить праздничный ужин. Это означало, что мы будем есть не гороховый суп, а настоящую лапшу и даже с гусятиной. Живого гусака на стан привез сам Кузьма Платонович. Гусак сидел под перевернутой корзиной и время от времени кагакал, напоминая о вкусном ужине и в то же время оповещал, что он пока жив-здоров и, значит, желанный момент не так уж близок.
Мишка, съездив за водой, снова появился на току. Подойдя ко мне, спросил:
— Толька, ты не видал мои чирики?
— Не… Да ты же их на цистерне оставлял, — вспомнил я.
— Нет их там.
— Как нет?
— Вот так, сперли.
— Кто спер?
— Откуда я знаю…
— Может, кто пошутил? — неуверенно спросил я.
Мальчишки растерянно поглядели друг на друга.
— Ребята, кто это сделал? — обратилась к нам Мария Ивановна.
В ответ разнобой голосов:
— Не брали мы…
— Они нам велики…
— Мы и не видали, куда он их ставил.
— А кто видел? — учительница повернулась к Мишке.
Он молчал. Выходило, что видел только я.
— Я видал.
Уши мои охватил огонь. Казалось, все глядят на меня. Мишка поспешил на выручку:
— Толька не брал, я знаю…
— А кого ты подозреваешь? — спросила Мария Ивановна и сама растерялась от такого вопроса.
— Никого я не подозреваю, — мотнул головой Мишка. — А чириков нету.
Мы бросили работу и кинулись на поиски пропажи. Облазили все углы на стане, заглядывали под цистерну, перетряхнули все наши нехитрые пожитки — чирики как сквозь землю провалились.
— Черт с ними, — сказал наконец Мишка, — После войны я себе хромовые сошью… Может, собака какая унесла, они же из кислины.
И все засмеялись, загалдели, будто сразу свалился с души камень.
Пока искали чирики, Марта развела на краю оврага костер. Теперь ребята сидели вокруг огня, ждали, когда сварится лапша. Булькала вода, галушки, как живые, выныривали наверх и вертелись, и все глядели и смеялись — казалось, ничего интересней кипящей лапши не видели мы. В вечернем воздухе над станом плавал пресновато-сладкий запах вареного теста, щекотал горло и заглушал собой все другие запахи предосенней степи.
— Гусь, конечно, неплохо, но если бы какая-нибудь животина покрупнее была, — размечтался Колька Клок. — Зарезал бы волк еще одного быка… — И опять мы смеялись, потому что не раз за жидкой похлебкой слышали, как весной напала на быков-летошников волчья стая и двух зарезала. Женщины-трактористки, увидев это разогнали волков и потом две недели в бригаде ели мясо.
— Хлопчики, за стол! — скомандовала Марта.
Толкаясь, мы стали шумно рассаживаться.
— А кто будет речь держать? — выкрикнул Волдырь.
И тут выяснилось, что ни бригадира, ни учетчика на стане нет, они еще не вернулись с полей. Но откладывать торжество было нельзя.
— Я кажу мову, — сказала Марта. — Я кажу, що вы вси дуже гарни и старанни.
Еще она говорила о том, что мы оказали большую помощь фронту, убрав оборонные гектары, хотя мы «зовсим диты».
Ребята захлопали ей, и повариха, смутясь, взялась за половник, пошла к котлу.
С каким аппетитом ели мы лапшу с гусятиной, как весело стучали ложками! Из-за амбаров появился Исай Егорович. Степенно, неторопливо сел к столу, склонился над своей чашкой. Вдруг он поднес ложку к носу, понюхал, потом подвинул ее к лампе.
— Що там, Егорыч? — обеспокоенно спросила Марта.
— Бензином воняет, — метнул он недовольный взгляд в ее сторону. — Где воду-то брала?
— В родничке. Миша привез…
— Нашла кого послать! — Исай зло отбросил ложку в сторону. — В луже где-нибудь зачерпнул.