— Всем должно было стать легче… — осторожно замечает гард, но, видя поджатые губы подруги, осекается. — …или нет?
— Большую часть жизни я чувствовала присутствие Немока… Ты знал, что Федра пахнет мёдом? Это ужасно… — отвлечённо бормочет она. — Моего брата подтвердили перед отъездом, а это значит, что я — лишь вопрос времени. Проклятье… Я просто не хотела видеть, как поменяется он. Как его сожрёт эта болезнь… И думать, что со мной будет то же самое. Это невыносимо. Я надеялась, что хотя бы здесь обрету покой, но… увы.
— Тогда что ты собираешься делать? — невозмутимо спрашивает гард, готовый к любому приказу. Дружелюбность покидает его лицо — на смену приходит смирение. — Покровительница?
— У сестры Авроры, Агнии, есть соседка… Кажется, это у неё есть выход на частную станцию в А́рхиве… и да, я хочу сделать всё так, чтобы Вайс ни о чём не узнала, — решает вестница и встаёт на ноги. — Надо выбить дрезину до Синекама. Я должна попытаться. Спасти хотя бы одного из нас.
Глава шестая. Город нереализованных возможностей
«…андеры прикованы к местам своей смерти оставленным биоматериалом: пролитой кровью, слюной, частичками кожи, волосами и так далее. Чем больше сохранилось органических привязок, тем крепче связь андеров с реальностью, вплоть до обретения почти человеческой материальности. Только полное уничтожение привязок гарантирует нисхождение.
Важным условием восхождения андеров является стабильно высокий элегический фон.
Первые месяцы — иногда даже годы — своего существования андеры сохраняют свои привычки и пытаются поддерживать взаимоотношения с живыми. Однако длительное пребывание в посмертной форме чревато для немёртвых потерей рассудка. На данном этапе их облик напрямую зависит от людской памяти. При угасании таковой вид андеров искажается.
К уникальной особенности данного этапа можно отнести и то, что видимость андеров для человека, не владеющего некрочтением, возможна только при стабильном освещении — в противном случае для неподготовленного глаза немёртвые начинают “мерцать”, по этой причине таких андеров называют “мерцающими”.
Наибольшую опасность представляет заключительная форма андеров — “пограничные”. В сравнении с мерцающими, они лишены какой-либо человечности. Иллюзия плоти превращается дым, клубящийся под истлевшей одеждой. Они суть коллективного разума, движимого потребностью в энергии.
Основная угроза от андеров исходит непосредственно при физическом контакте — они отравляют органику. Для живого человека отравление варьируется от химического ожога вплоть до полного элегического поражения»,
— М. Монтгомери, «Типология андеров».
Эпизод первый
Балтийская Республика: Синекам
кафе-бар «Канкан»
12-22/994
Элиот десятый раз подряд прогружает новостную ленту и, не увидев обновлений, блокирует протофон. Экран устройства неприятно бликует при дневном свете — парень закрывает его рукавом толстовки и оглядывается.
Стены банкетного зала отделаны пластиковыми панелями. Пожелтевшие никотином времени, ближе к потолку они чернеют разводами копоти. В помещение стоит не выветриваемый запах кислятины, табака и палёного алкоголя. Линолеум под ногами постоянно липкий — даже после мытья полов он остаётся таким, будто это его естественное состояние.
— К празднику всё готово?
— К празднику? — переспрашивает Элиот, отвлечённо листая журнал. Глянцевые страницы пестрят яркими изображениями из видеоигр, а центральной колонкой идёт текст. — А, точно, к празднику… Ну, да вроде бы.
— Эли! — раздражается сидящая рядом Даналия. Короткие синие волосы зализаны назад, а макияж выглядит вычурным. — Пожалуйста, будь хоть немного собранным.
Официант сидит к ней «привлекательной» стороной: с этого ракурса видны точёный профиль, островатые скулы и подбородок. Однако магия момента разрушается, стоит брюнету, разминая шею, запрокинуть голову и склонить её чуть набок. Левый глаз немного вытянут к виску и всегда прищурен. Сбоку виднеется шрам от внешних швов. То, что это протез, очевидно каждому: радужка чуть темнее и больше, а склера из-за плохого качества материала уже пожелтела.
— Чего пялишься? — напрягается парень, когда берёт с тарелки дольку яблока и солит её. Чуть отворачивается, когда ест.
Тогда Даналия выдаёт первое, что приходит в голову:
— Ам, ты знаешь, что избыток соли вредит организму? — и берёт опустевшую солонку. — С одной-то почкой…
— Занудство тоже, но тебе это не мешает.
— Элиот!
— Хорош гавкаться, — за столик присаживается Фриц. — Если не справляетесь, дайте Алисе всё самой закончить.
Александр Фриц есть живое воплощение того типа самородков, что бывают в провинции: эрудированный, технически подкованный и абсолютно невыездной. Во времена окончания школы он претендовал на стипендию при поступлении в университет «Святого Технологического Альянса» (на языке носителей сокращается до STAind)
Но летом 987-го года под эгидой Красморовской Организации Здравоохранения страны объединились в Единую Высоту — объединение, требующее при пересечении границ справку о вакцинации «Миротворцем». Препарат тогда только вышел на мировой рынок: в Балтийскую Республику первую партию доставили лишь спустя полтора года — да и то, только в крупные города. К тому моменту молодой человек уже числился в местном колледже и мечты о переезде оставил.
— Уфф, вот ещё! — Анера скрещивает руки.
— Размечтался, — усмехается Элиот. — Ты хочешь, чтобы она сделала вегетарианское меню? Я-то, может, и не против, но против будут другие.
— От этих ваших разговоров о еде у меня гастрит обостряется, — ворчит Фриц и бодро меняет тему: — Короче, чего я сел-то к вам. Сегодня, значит, я утром послушал один подкаст: там один имперский элеголог сказал, что если транспортировщик не уберут в течении недели, то запустят ВААРП-генератор. Я по этому поводу даже написал одному знакомому…
— Короче, — передразнивает друга Элиот, — всегда, значит, если человек слушает подкасты, то все обязательно узнают, что он слушает подкасты.
— Тебе что, совсем [плевать]? — следует возмущённое сопение.
— А что сейчас-то обсуждать? Типа и что? Ну, не запустили же ещё… а если и запустят, ну, наверное, предупредят… или ты типа предлагаешь сейчас как-то оперативно реагировать на то сообщение? Ну типа это… Очевидно же, тупо проверка связи или типа того. Ну ролик стрёмный, и что?
— Да вы только представьте: возможно, это последний раз, когда мы соберёмся вместе, — никак не унимается парень и, сняв очки, протирает стёкла. — Даже если запуск не перенесут, я в феврале…
— Зря ты это сказал, — усмехаясь, перебивает его Элиот, — после этого точно будет последний раз.
— Не понял.
— А ты не знаешь? Это классическая «роковая реплика», после которой в демивудских фильмах все отсыхают.
— Элиот!
— Да что я-то сразу? Ты сам сказал, типа, вот, в каком мы живём г…
Фриц раздражённо вздыхает. Только он открывает для возмущения рот, как вмешивается Даналия:
— Ам, последняя или нет, но, я если и смогу, — начинает оправдываться она, — то ненадолго. У меня смена рано.
— Да, без проблем, — почти синхронно отвечают друзья, — конечно.
— Ты и так нам очень помогла, — продолжает Элиот и спешно закрывает журнал. — Я твой должник, ну, как обычно, так что постараюсь сообразить, что там по логистике будет: ну, кто с машиной и тоже ненадолго, чтобы потом вас как-то скооперировать.
— Кстати, а где Вельпутар? — неожиданно вспоминает о знакомом Фриц и смотрит по сторонам. — Он разве не должен был разгрузить шампунь?
— Надо на первом посмотреть, — говорит брюнет и с готовностью поднимается из-за стола.
Только Элиот намеревается покинуть зал, как навстречу ему выходит охотник с золотым наконечником клюва.